- Он - чертов гений!
Восклицание звучит так громко и
близко, что я дергаюсь от испуга. А пончик вниз летит,
посыпая сахарной пудрой разложенные по столу бумаги. И кофе едва не
опрокидывается. Растеклось бы лужей... Рапечатать бумаги-то не
сложно, а вот вкусный, не растворимый напиток еще надо раздобыть. И
обеденный перерыв потрачен.
Но главное не это.
Оглядываюсь воровато. Пришел?
Неужели опять пришел?! Пытаюсь вспомнить, как выгляжу - ведь
проспала сегодня, голову помыть не успела, волосы в дульку
закрутила. А вместо макияжа на глазах очки. В модной, конечно,
оправе, но я сама себе в них училку напоминаю, и вовсе не из
фильмов с пометкой “18+”
- Он - чертов гений, я вам
говорю! - потрясая рукописью, один из редакторов забегает в дальний
кабинет. Рукописью! А не то, что я подумала...
Пончик поднимаю и снова в рот
засовываю.
Дура. Это я про себя.
А гений - это у нас, конечно,
Поздняков. Ни про кого другого в издательстве так не стали бы
вопить. Да, есть и другие именитые писатели - о них с уважением или
никак. Про кого-то шептались с затаенным предвкушением больших
денег. Но громогласно выражать восторг Илья
Васильевич любил по одной единственной причине.
Гениальной такой причине.
Исключительной.
Краси-ивой...
- Все красивые парни - козлы, - не
уставала повторять моя школьная подружка, которая в свои
четырнадцать уже дважды целовалась с красавчиками, и потому в нашем
кругу считалась гуру отношений. Ей беспрекословно верили и мотали
на отсутствующий ус. - А кто верит им - вообще дуры.
Я покосилась на плакат с
изображением чертового гения и его последней выпущенной книги и
вздохнула тихонько. Точно ведь дура. Из-за этого плаката я
отказалась переселяться на более удобное место. Из-за
плаката и того, что с моего места просматривается главный
вход.
Стою, пончик дожевываю, снова смотрю
на постер и любуюсь Поздняковым. У него на изображении ненормально
большая голова, пополам разрезанная. И смотрит он так, словно
еще на фотосессии понимал, что дизайнеры расчленят его и
увеличат. И буквы постапокалептичные рядом прилепят, чтобы взгляд
суровый подчеркнуть.
Мне нравится очень. Любуюсь и думаю,
как же ему подходит и взгляд этот, и имя его сокращенное - Влад. По
каким-то причинам никому не было позволено называть его Владленом,
но я как-то подсмотрела в документах. И согласилась - так лучше.
Владлен - это что-то старомодное и немного скользкое. А Влад -
это Тесла. Глаза сталью подернуты, волосы и костюм в тон,
и лицо словно высечено из камня, а потом
отполировано.
Да, я знаю, от всех этих
размышлений идиотизмом несет за километр. Но мне нравится
смотреть на его фотографию и размышлять. И даже тот факт, что сам
Поздняков обо мне никогда размышлять не будет, не мешает. Ну и что?
Глупо страдать, что тебя не знает, например, английская королева. А
между ними не такая большая разница с моей точки зрения.
Зато между нами - огромная.
Он - сорокадвухлетний миллионер с
особняком где-то вдали от цивилизации.
Я - обычная девица, которая
выпустилась с филологического и не заработала даже на комнату.
Он - чертов гений. Единственный в
своем роде.
Я - белый воротничок в
издательстве. Канцелярская крыса. Моя жизнь проста и понятна, его -
окутана мрачными тайнами и домыслами.
Моя единственная тайна -
что я мечтаю утащить этот плакат домой, когда на это
место повесят новый… И единственная уникальность - в моем
имени.
- Искра, выручи, а?
Вздрагиваю и недовольно смотрю на
Стасяна, стажера-редактора, который меня от размышлений оторвал.
Его все так и зовут - Стасян. А когда не зовут - он сам
приходит.
- Чего тебе? - бурчу.
- У меня там сводная таблица никак
не сводится, - ноет парень. - А ты поднаторела уже в этом,
просмотри, а?
