— Дальше не подъехать, — остановившись около таблички,
запрещающей выходить на лед, Дмитрий обернулся на нас. — Всё.
— Хоть дальний включи, — покачал головой Валентин Петрович,
надевая шапку и застёгивая спецовку до самого подбородка. — Ну и
смена сегодня…
В этом я была с ним согласна. Я и так не очень любила ночные
дежурства, наслушавшись за время обучения рассказов о том, как
скорую помощь вызывают не для оказания этой самой помощи, а с целью
банально ограбить. А сегодня у нас что не вызов, то в какую-то
глушь. То в гаражный кооператив, где мужчина угорел, пока чинил
машину. То на заброшенную стройку, где подростки допрыгались. В
прямом смысле этого слова!
Теперь вот на озеро. Парочка на ночную рыбалку приехала. Мужчина
под лёд провалился. Хорошо, что хоть выбраться сумел. Правда, как
сообщила его пассия, потерял сознание и в чувство его привести она
не может.
— Ящик не забудь, — напомнил мне Валентин Петрович, бодро
выпрыгивая из машины в снег и едва слышно ругая погоду.
Декабрь в этом году выдался на удивление морозным и снежным. Но
в отличие от Петровича, меня зима радовала. Город украшали
праздничными гирляндами. Люди покупали подарки. Все словно стали
чуть лучше в ожидании праздника.
Возможно, виноват возраст Валентина Петровича. Он ждёт не
дождётся, когда выйдет на пенсию. А я только закончила ординатуру и
приступила к настоящей работе.
В должности дипломированного врача! Почти. На него нужно ещё
будет аттестацию сдать, пока я просто фельдшер…
— Дубова! Карина! — он окрикнул меня, успев дойти до берега и
ожидавшего нас там больного. — Ну где ты там бродишь! Носилки тоже
тащи! Одеяла спасательные! И мужика крепкого найди! Сами не
дотащим!
— Поняла! — отозвалась я, замерев с ящиком в проёме открытой
двери.
Допустим, одеяла, ящик с лекарствами и носилки я дотащу. А где
взять мужика? Среди ночи? На берегу озера?
Тут и днём сейчас никого не встретишь. Не сезон.
— А вы…
— Таскать никого я не обязан и не собираюсь, — не дал мне даже
договорить водитель. — Я по закону вообще не имею права глушить
машину и покидать её.
— По закону, — хмыкнула я, стараясь как можно удобнее
перехватить ношу. — А по совести?
Ответа дожидаться не стала, спрыгивая едва не завалившись на бок
под весом ящика.
За месяц, что я работаю, трижды выпадало так, что водителем у
нас был Дмитрий. И с первого стало понятно, что этого горбатого
даже могила не исправит. Он лучше ноги себе откусит, чем выйдет и
поможет. По закону… разве это имеет значение, когда счет идёт на
минуты? Когда промедление может стоить кому-то жизни?
Честно, я пыталась достучаться до совести Дмитрия, но не
вышло.
Валентин Петрович вообще смотрел на всё сквозь призму
вселенского безразличия. И не только на отказ в помощи от водителя.
Он и к пациентам относился как-то отстраненно. Без сочувствия.
Механически.
— Это ты сейчас полна энтузиазма, — отчитывал меня как-то, когда
я пообещала одной старушке зайти к ней после смены и проведать. —
Со временем поймёшь, что глупо растрачивать себя на людей, которых
ты видишь первый и последний раз.
Многие врачи со временем действительно черствеют, но я верила,
что не стану такой. Что не растеряю сострадание. На это у меня было
время.
— Да помогите ему! — визжала девица в ярко-розовом пуховике. —
Он же без сознания!
— Девушка, не мешайте! Отойдите, — попросила я, сгружая одеяла и
ящик с носилками.
— Как я могу мешать, если вы ничего не делаете! — верещала она.
— Тащите электрошокер!
— Дефибриллятор? — уточнила я. — Предлагаете?..
— Карина, найди кого-нибудь, — скомандовал Валентин Петрович,
обрывая перепалку и придвигая ящик с медикаментами. — В машину его
и в больничку. Я уже запрос сделал. Вторая городская примет. Нужно
его только из сопора вывести.
