Я спала.
Точно спала, ничем другим объяснить происходящее невозможно. Сами подумайте, разве можно проснуться от того, что тебя похищают… черти? Один темно-красный, второй черный, но не лохматый, а словно после эпиляции на все тело, да еще и маслом намазанный.
Сначала я испугалась, а затем разозлилась. Меня? Воровать?! Вот наглецы!
– Эй! А ну положь, где взял! Эй! – рявкнула я и тут же взбрыкнула, на что черти сначала нервно дернулись, а затем переглянулись и злобно ощерились.
Тут я снова испугалась…
Слишком уж достоверно острыми были их зубы, болезненной – хватка, а хлесткая пощечина темно-красного черта и вовсе отправила меня в беспамятство.
Трясло. А еще было зябко и больно… Сознание возвращалось явно нехотя, но я пересилила слабость и открыла глаза, чтобы снова увидеть наглых чертей и услышать их препирания.
– Тащи. Тяжелая, зараза.
– Ага, давай. Хотя не…
Меня дернули за ногу и едва не сняли скальп, что снова разозлило. Они тащили меня так по-свински, что я поняла – пусть мне страшно, но я больше не могу терпеть и изображать обморок. Извернулась, лягнула одного, от души пнула второго и…
Полетела?
Удивление было недолгим. Я летела спиной вниз и поэтому прекрасно рассмотрела и стремительно удаляющихся чертей, и лениво ползущие по бескрайнему голубому небу облака.
Семь мучительно долгих секунд полета, обреченное осознание, что это конец, глухой удар, жуткая боль в затылке и темнота.
Неужели все? А ведь мне всего двадцать два… было.
Откуда-то издалека до меня доносилась приглушенная ругань. Звуки складывались в смутно знакомые слова, становились то тише, то громче, но все равно оставались чем-то чужим и бесконечно далеким.
– И что мы теперь господину принесем, Иржи? Труп?!
– Ну… ить… эта. Ну… а че? Не?
– Не! Идиота кусок!
– А че я-то? Сам виноват – не надо было мне ее в воздухе передавать. Знал же, что очухивается!
– Все, проехали.
