Попаданка в ударе, или драконы выбирают покорных

– Бабуль, ну чего ты сюда, как на работу ходишь, ну нет лекарства от старости, не придумали ещё, иди домой, – молодой доктор, новый участковый врач по нашему участку, останавливается возле меня, смотрит с укором и недовольно цокает языком.

– Так ты мне направление дай на рентген, Пал Степаныч, я и уйду. Меня они без направления не берут, к тебе сразу гонят, вот и хожу, как на работу.

Колени ноют, пяточная шпора, пальцы ног сводит уписаться можно от рези, а пенсия три копейки, на мази не хватает, выбиваю всё что можно от нашего государства, лишь бы рецепт выписали и на процедуры бесплатные записали.

– Заходи уже, Ярёмина, сейчас выпишу тебе направление, – молодой доктор осуждающе покачивает головой, а сидящая рядом со мной женщина лет пятидесяти начинает гневно вопить, что меня без очереди взяли.

Я молчу, опираюсь на палку, встаю потихоньку и шаркаю ногами в кабинет, пока Пал Степаныч не передумал. Стараюсь быстрее, но скорость уже не моё, вот кряхтение у меня хорошо получается, а ускорение вообще не доступно.

– Дома не сидится, ходят здесь, достали, старые кошёлки, меня с работы еле-еле на час отпустили, а её вперёд меня вызвали, форменный беспредел, я буду жаловаться.

Тётка пыхтит, горячится, а я плевать на неё хотела с высокой башни, вот доживёт до моих лет, недолго осталось, сама также сидеть будет, зыркаю на неё через очки.

«Прокляну», – шамкаю тихонько почти беззубым ртом, и она тут же затыкается, фыркает, сопит, но больше ничего не кричит в мой адрес.

Меня бы кто проклял, достала такая жизнь, никакой радости, тело разваливается, денег нету, рядом ни одного родного человека. Всю жизнь посвятила школе, начальные классы вела, любили меня детишки, а своих так и не нажила, и мужа не нашла, одна, всю жизнь одна. Дура...

– Держи бланк, Марья Семёновна, иди на рентген, скажи, чтобы результаты мне сюда принесли, чтобы тебе на четвёртый этаж ещё раз не ходить. Завтра ко мне после обеда приходи, посмотрим, что у тебя, и чем лечить, – я только успела в кабинет зайти, а Пал Степаныч мне уже направление в руки суёт.

– Спасибо, милок, спасибо тебе, пойду тепереча наверх, – в дверях меня бесцеремонно отталкивает к стене крупный мужик с большим пузом, ему что-то спросить, под ноги не смотрит, с силой втыкаю ему палку в грязный ботинок.

– Эй, бабка, ты охренела что ли? Не видишь, куда прёшь?

– Сам охренел, – бурчу ему в ответ и выхожу в коридор.

Со второго на четвёртый четыре лестничных пролёта, какой, мать его ити, проектировщик так распланировал, руки бы ему вырвать, чтобы больше ничего нарисовать не смог. Подхожу к лестнице, решительно вздыхаю и хватаюсь рукой за перила. Палку ставлю на ступень выше, переношу на неё тяжесть своего шестидесяти килограммового тела, поднимаю одну ногу на ступень, подтягиваю за ней вторую.

Десять ступеней лестничного пролёта даются мне терпимо, ещё десять уже тяжелее, два пролёта на четвёртый иду черепашьим шагом. Долго стою наверху, давая ногам немного отдохнуть, как чувствую облегчение, сразу трогаюсь дальше. Возле кабинета снова очередь, здесь точно не пропустят. Занимаю, прикидываю в уме, что восемь человек передо мной – это не меньше часа, сажусь на лавку и откидываюсь на стену спиной. Через несколько минут, очередь занимают уже за мной, и я решаю немного подремать.

* * *

– Просыпайтесь, просыпайтесь, родненькая! - чувствую, как меня кто-то крепко трясёт за плечо. – Госпожа, не время симулировать, опоздаем же!

– Вот дела, а мне казалось, что минуточка только прошла, неужели моя очередь, сейчас, встану, погодите.

Продираю глаза, ощущение, будто ночь проспала, никак не могу разглядеть, что передо мною. Всё плывёт, очертания неясные, да что ж такое, неужели очки заляпала. Пытаюсь одной рукой снять свои окуляры, другой рукой привычно тянусь к карману кофты, но ни очков, ни кармана с мягким платочком для стёкол нет.