ГЛАВА 1
Смотрю на себя в зеркало, в очередной раз поправляя выбившуюся
прядь волос из высокой прически, и улыбаюсь собственному отражению.
Да, мне определенно нравится эта прическа. Ощущаю себя какой-то
легкой и даже счастливой. К тому же, я совершенно точно красива
хоть и в такой одежде. Все у меня будет хорошо, чуть позже, но
будет. Осталось только потерпеть какие-то полтора года и все
изменится. Обязательно изменится…
— Ты почему еще не в университете? — все обязательно изменится,
в очередной раз повторяю про себя, на секунды игнорируя
адресованный мне вопрос. Поправляю длинную кофту и, досчитав до
пяти, поворачиваюсь с фальшивой улыбкой на губах.
— Доброе утро, бабушка. Я же говорила, что у меня сегодня
медицинский осмотр. Забыла?
— Точно, совсем вылетело из головы, — поправляя полы шелкового
халата, небрежно бросает она. — А что это у тебя на голове?
— Копна светло-русых волос и заколка. Может, еще щепотка перхоти
на затылке, мне там неудобно рассматривать, — на удивление, моя
реплика остается без комментария и вместо возмущений бабушка
спокойно пододвигает мне стул.
— Мне не нравится твоя прическа, Света. Так не подобает ходить
приличным девушкам. Садись, я заплету тебе косу.
— Я не хочу косу. К тому же, я спешу.
— Я сказала сядь, — жестко произносит она, указывая рукой на
стул. — В таком виде я не выпущу тебя из квартиры. Выглядишь как
лохматая девка, только-только вылезшая из кровати после бурной
ночи, — да куда уж мне до такого непотребства. — Мне повторить
дважды?
— Коса, так коса, — спокойно произношу я, присаживаясь на
стул.
Пару минут колдовства с моей шевелюрой и вуаля, деревенщина
Светлана Васильевна снова в деле. Венка из одуванчиков только не
хватает и сразу в гроб.
— Вот так гораздо лучше, — легонько сжимая мои плечи,
констатирует бабушка, демонстрируя белоснежную улыбку и идеальные
ровные зубы. Ну а если уж быть честной, несмотря на ее характер,
внешне она идеальна во всем, и уж точно ни у кого не повернется
язык назвать ее бабушкой. Порой меня удивляет, что такая чопорная
мадам позволяет мне ее так называть, ведь для всех она
исключительно Татьяна Николаевна. — Не забудь надеть шапку.
— Середина апреля. Ну, какая шапка?!
— Обыкновенная. Синяя, с вышивкой по бокам. На улице сильный
ветер, не хватает еще заболеть в конце учебного года и пропустить
учебу. Все, будь добра, не спорь со мной. Иди, а то и вправду
опоздаешь. И шарф надень.
— И спину выпрями.
— Ну, если все знаешь, почему горбишься как бабка?
— Я не балерина, чего мне спину держать? — надевая сапожки, с
вызовом отвечаю я.
— Не чего, а зачем. Чтобы грудь в пятьдесят выглядела как у
девочки, а не как у большинства особей женского пола.
— Не вижу смысла. Пусть висит, все равно мою грудь в лучшем
случае в пятьдесят и увидят. И то, походу дела, только
маммолог.
— Я смотрю у тебя словесный понос сегодня?!
— Ни в коем случае. Просто не с той ноги встала. Волнуюсь из-за
осмотра. Не люблю врачей, ты же знаешь.
— Сказала студентка медицинского ВУЗА, — закатывая глаза,
возмущенно произносит бабушка.
— Это другое. Ставить диагнозы и лечить буду я, а сегодня
трогать и смотреть будут меня.
— Я всегда знала, что знакомство твоего лба со стеклянной дверью
универмага не прошло без последствий. Вот, пожалуйста, спустя
двенадцать лет результат налицо, — натягивая на меня шапку, ехидно
выдает бабушка.
— Последствия проявились значительно раньше. Ты просто не
замечала этого, акцентируя внимание на том, как воспитать из меня
леди. Ладно, я и вправду опаздываю, — чмокаю в щеку несколько
растерянную бабушку и выбегаю из квартиры, прихватив с собой
сумку.
***
Двадцать девять минут… ровно двадцать девять минут и десять
секунд я гипнотизирую взглядом дверь со страшной табличкой
«Гинеколог». Дурацкая надпись буквально убивает мои нервные клетки.
Я понимаю, что это неизбежно, равно как и то, что через полчаса
прием закончится, вот только все это не помогает мне отодрать
собственную попу от скамейки и зайти внутрь кабинета. Успокаиваю
себя тем, что в прошлом году все это я уже проходила, надо просто
встать, войти внутрь, быстренько снять брюки вместе с бельем,
натянуть специально надетую длиннющую кофту по самое не могу и
завалиться в это дурацкое кресло. Фактически все. Подумаешь, ноги в
стороны развести при незнакомой женщине и показать ей свои интимные
места. Ну ведь не мужчине же! Чего ж так страшно-то? Ну за что
женщинам придумано такое наказание? За что?! Складываю руки вместе,
но нет, молиться не начинаю. Не время и не место. Просто считаю до
десяти. Глубокий вдох, выдох и я рывком встаю со скамейки. На
каком-то автомате стучу в дверь и, зажмурив глаза, нажимаю на
ручку.
