Малыш захлопал глазами и окончательно проснулся. Кругом стояла тишина – он был совсем один. Ребенок хотел есть, его штанишки были мокрыми и неприятно пахли. Мальчик начал плакать, сначала тихо, как будто надеясь, что мама услышит и придет. Но шагов все не было…
Ребенок закричал громче, его плач становился все требовательнее, но по-прежнему никто не шел. Темнота, царившая вокруг, не пугала мальчика, ему было уютно, и он чувствовал себя в безопасности под мягким одеялком, которым мама укрыла его перед сном. Его плач звучал все беспокойнее, но его никто не слышал.
Мальчик плакал полтора дня – прошла ночь, длинный день, во время которого ребенок кричал и жалобно хныкал, и еще одна ночь. Он лежал в своей кроватке, размахивая одной ручкой, которую вытащил из-под одеяла, которое мама подвернула вокруг ребенка, вторая ручка была прижата более плотно.
Малыш почти обессилел от плача и голода, и теперь его голосок еле звучал. Это еле слышимое хныканье и услышала Луиза, когда пришла к своей сестре в гости. Она сначала долго стучала в дверь, ожидая, пока Кэти откроет ей, но в доме было тихо, и женщина собралась уходить. Она уже повернулась, когда ее ухо уловило слабый-слабый плач, больше похожий на писк новорожденного котенка.
Луиза с удвоенной силой постучала в дверь, потом вспомнила, что Кэти иногда оставляла запасной ключ над дверью. У них был тихий город, и можно было не опасаться, что кто-то проберется в дом, в котором и красть-то было нечего.
Схватив ключ, который к счастью оказался на месте, Луиза открыла дверь и забежала в дом. Зовя сестру, она побежала по лестнице наверх, стараясь прогнать мрачное предчувствие, охватившее ее.
Луизу встретила только тишина, Кэти нигде не было видно. Женщина вбежала в детскую и замерла на несколько секунд, смотря на мальчика. Тот, весь заплаканный, мокрый и голодный, потянул ручку, вытащенную из-под одеяла, к своей тете. Он был слишком мал, чтобы помнить женщину, но был рад видеть хоть кого-то.
Луиза схватила малыша на руки, ласково шепча ему на ушко какие-то слова. Быстро обмыла, переодела в сухие штанишки и рубашечку, развела смесь, которая нашлась на кухне, и наконец, покормила малыша.
Когда ребенок, благодарно чмокая, заснул, ухватившись за палец Луизы, она расплакалась. Как могла ее сестра бросить своего малыша? Почему она опять ушла? И куда? У Луизы было столько вопросов, и так мало ответов. Но одно женщина знала точно – она не оставит мальчика.
Луиза еще раз обошла дом, но чуда не случилось, кроме нее и ее пятимесячного племянника здесь никого не было. С тяжелым сердцем женщина спустилась по ступенькам дома и подошла к соседскому дому. Она была обязана сообщить органам правопорядка о том, что произошло, даже если преступницей оказалась ее родная младшая сестра.
– Кто там? – раздался мужской голос, и на крыльцо дома вышел парень. На нем были свободные штаны и не застёгнутая рубаха, накинутая на голое тело.
– Привет, Дэви, – Луиза посмотрела на парня. – Можешь сходить в участок и позвать полицию?
– Что-то случилось? – лоб Дэви прорезала морщинка.
– Кэти сбежала, – уголки рта Луизы были опущены. – Нужно оповестить органы. И мне нужна скорая помощь. Неизвестно сколько времени ее сын пробыл один.
– Бедный малыш, – парень быстро обулся и выскочил во двор. – Идите к себе, сейчас я всех приведу.
Луиза с благодарностью смотрела вслед Дэви, который уже бежал по улице. Через пятнадцать минут во дворе стояли полицейские машины и карета скорой помощи. Инспектор Брэндон Ховард – коренастый мужчина средних лет, с короткими волосами, топорщившимися ежиком, проницательными серыми глазами, подмечающими все вокруг, и несколькими морщинками на лбу, собирающимися в минуты размышления, внимательно слушал и записывал показания Марты.
