От громкой музыки у меня болит голова.
От шампанского слегка шатает.
От предательства хочется плакать.
Тихо, чтобы никто не заметил, я крадусь к своей спальне, в одной
руке босоножки на шпильке, в другой ключи от новенького кабриолета,
который мне подарил муж на день рождения сына.
Мне машину. Любовнице колье с бриллиантами.
Молодец, никого не обидел.
На первом этаже выключили музыку, голоса постепенно стихли,
удаляясь на улицу, значит пришло время салюта. Ведущий позвал
гостей на веранду, чтобы насладиться миллионным шоу, которое
увидишь не на каждый день города.
Стрелять будет примерно полчаса, так что у меня есть немного
времени, чтобы прийти в себя.
Тяну ручку двери на себя и вваливаюсь в спальню, слишком поздно
понимая, что перепутала двери и зашла не туда.
Мне сюда нельзя. Это тайник мужа, склеп, место силы, и комната,
где собраны все самые страшные грехи. Это его кабинет.
Я не решаюсь включить свет. Бреду по толстому ковру, опускаюсь в
кресло, глажу ладонями дубовый стол. Дерево откликается теплом,
будто старается успокоить свою хозяйку.
Откидываюсь на спинку и отталкиваюсь носком от пола, чтобы
закрутиться как на аттракционе. Перед глазами мелькают очертания
кабинета: два книжных шкафа, с нишей посередине, между ними
гигантский вазон 17 века, купленный Тиграном на аукционе. Стол и
кресло, только одно, потому что холопам положено стоять перед
господином.
Здесь все очень дорого и безлико.
Картинки мелькают перед глазами, пока меня не укачало. Тогда я
останавливаюсь напротив окна, откуда открывался вид на веранду. С
минуты на минуту начнется салют. Я встаю, подхожу к запахнутым
шторам и жду, что же будет дальше.
Ждут и гости. Притихли и молчат.
Именно благодаря этой тишине, я слышу шаги в коридоре.
Тигран…
Сердце пропускает удар. Муж не должен меня видеть в своем
кабинете. Мне и никому вообще нельзя приходить сюда без его
разрешения!
Я снова оглядываю комнату. Чертов минимализм, здесь некуда
спрятаться! Кровь стучит в висках, разгоняла страх по венам.
Бежать, скорее бежать, чтобы никто меня не нашел. Под стол не
успею, а за дверью меня увидят, как только включится свет.
Единственное, куда я могу залезть - ниша между книжными
шкафами.
Прижмусь к стене и буду молиться, чтобы вазон скрыл мою
тень.
Господи, помоги!
Быстро, словно за мной гонятся голодные псы, я кидаюсь к шкафу,
осторожно пролезаю за это эрмитажное чудо и не дышу.
Только когда открылась дверь и в комнату вошел Тигран, я поняла,
что забыла забрать свои босоножки. Они так и лежали на ковре.
Но меня это больше не беспокоило.
Потому что я старалась не закричать от ужаса и боли от
происходящего. В кабинет, слегка пошатываясь после выпитого
шампанского, зашла пиар директор моего мужа - Люба Титова, а вслед
за ней и сам Исмаилов.
Свет они включать не стали. Зачем?
Для того чтобы задрать платье своей новой игрушки и разложить ее
на столе, прижимая животом к деревянной поверхности, достаточно
уличных фонарей и салюта.
Первый залп заглушил мой всхлип.
Я видела то, что не должна была. То, чего боялась. То, что
случилось не смотря на мои старания быть хорошей женой. И я ничего
не могла сделать.
Тигран вколачивался в бедра своей шлюхи, и, кажется, рычал от
удовольствия. Она стонала.
А я билась в агонии.
Я не могла смотреть на это, но и не смотреть тоже не могла.
Сделала шаг в сторону, чтобы сильнее прижаться к стене, но но
вместо холодной кирпичной поверхности, натыкаюсь на что-то живое.
На человека, который как и я, прятался в кабинете Тиграна.
Ужас пронзает мое тело, достает до самого сердца, практически
доводя меня до инфаркта. Я дергаюсь вперед, толкаю тумбу, на
которой стояла ваза и гигантская дура с размаха падает на пол.
