마지막 테우리, 고향, 목마른 신들, 거룩한 생애 by 현기영
Original Korean edition published by Changbi Publishers Russian translation rights arranged with Imprima Korea Agency (Korea) and Impressum Literary Agency (Russia)
This book is published with the support of the Literature Translation Institute of Korea (LTI Korean)
마지막 테우리, 고향, 목마른 신들, 거룩한 생애
Copyright © 1994, 2006, 2015 by 현기영 (Hyun, Ki-young)
순이 삼촌
Copyright © 1979, 2006, 2015 by 현기영 (Hyun, Ki-young)
All rights reserved.
© Чун Ин Сун, Банбан К. В., перевод на русский язык, 2025
© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2025
На пологом северо-западном склоне кратера на вершине горы была невысокая могила, рядом с ней сидел старик Ко Сунман, работавший пастухом на общем пастбище, и ждал друга.
Неглубокий кратер имел форму подковы и не замыкался на юго-западе, с этой стороны открывался вид на бескрайние луга и вершины низких и высоких гор. Старик часто приходил на это место, потому что оно защищено от ветра и отсюда удобно наблюдать за перемещениями скота. Однако сейчас все коровы спустились к берегу моря, а на дне кратера паслась только одна корова с теленком. Позавчера закончился сезон, и все хозяева забрали своих коров, вот только Хён Тхэмун почему-то до сих пор не появился. «Может, он забыл дату или заболел?» – размышлял пастух.
Ожидание наскучило, и старика все клонило в сон. Он клевал носом и просыпался, едва его касалась тень облака. Говорят, сон – друг старости, но именно в последнее время старика стала одолевать дремота, стоило ему только сесть. Несколько дней назад он даже чуть не уснул во время еды, что его очень удивило. Сейчас он опять засыпал, глаза закрывались сами собой. Внутри кратера было очень уютно, и сквозь сон старик ощущал тепло солнечных лучей, окутавших его колени. Так некоторое время он дремал, пока вдруг не проснулся на чей-то зов, однако рядом с ним никого не оказалось. Старик посмотрел вдаль, но на тропинке вдоль пастбища по-прежнему было пусто. Недавно во сне ему послышалось, будто его позвали, на этот же раз голос был слишком явным. «Эй, Сунман», – это точно Тхэмун окликнул его. Старик пальцем прочистил ухо и, склонив голову, задумался: «Почему он все не приходит, а лишь без конца зовет меня? Не заболел ли он?» Тхэмун был другом пастуха и единственный из девятнадцати хозяев жил в другой деревне. В прошлый раз, когда он поднялся на гору, чтобы заготовить сено, старик заметил, что тот сильно похудел, так, может, он до сих пор кашляет кровью и потому слег с болезнью? Каждый раз, когда Тхэмун косил серпом, его мучил кашель от сильного запаха травы… Как-то он проглотил ящерицу, которую случайно рассек лезвием серпа, со словами, что ящериц полезно есть при больных легких.
К шуму травы примешивался лишь негромкий звук экскаватора, доносившийся издалека, и на лугах по-прежнему царила тишина. В последнее время молчала даже электропила на поле грибов шиитаке в дубовом лесу за горой – значит, лесоруб Чан тоже закончил работу в этом году и спустился в деревню. Ему так надоело ссориться с распутной женой, что он больше не возвращался домой на выходные раз в две недели. Бывало, напьется с утра и бубнит себе что-то под нос… Попрощавшись со стариком до весны, неделю назад ушел и молодой фотограф, часто поднимавшийся на гору ради снимков лугов.
Солнце шло к востоку. Оно еще грело своими лучами, словно была и не ранняя зима вовсе. Расположившись на голых ветках кустов и распушив перья навстречу солнцу, резвилась стая крапивников; в чистом небе парил ястреб, выписывая круги, как лист в медленном водовороте. Порой проплывало облако и бросало тень на луга. Поля и горы были почти везде покрыты травой, и если раньше на пастбищах паслись коровы, что яблоку негде было упасть, то за несколько дней коровы совсем пропали, будто их смели большим веником. Глядя на опустевший луг, старик глубоко вздохнул: казалось, и в его сердце возникла пустота от ощущения некой утраты.
