Арти рефлекторно поёжился, оглядывая окрестности через пролом стены. Боевой комбинезон, конечно, прекрасно защищает от холода, сырости и пронизывающего ветра. Но весь вид этой, пропитанной влагой долины вызывал инстинктивную дрожь. Со второго этажа полуразрушенного здания хорошо просматривались растрёпанные кроны деревьев в редких рощицах, разбросанных тут и там, раскисшая грунтовка и, беременные дождём, чёрные мрачные, как вдовы у гроба, тучи, ползущие по серому унылому небу.
Артур усмехнулся. Как вдовы у гроба. Какое мрачное сравнение! Можно было бы подобрать что-то более поэтичное. Например, как чёрные касатки по глади озера. Правда, касатки в озёрах не водятся, а океан никогда не бывает таким спокойным, как это тяжёлое, серое, словно свинцовая плита, небо. Конец осени. Скоро ударят морозы, задубеет безобразными комьями раскисшая земля и упадёт на землю первый снег, скрывая всю эту неприглядную грязь белоснежным покрывалом. Скорее бы уже.
– Ну, где ты там застрял? – появился на лестнице Копатыч. – Шурпа готова. Снедать пора.
– Сейчас, Старый. Осталось четыре деления.
– Да брось ты! Сколько можно этот ретранслятор тестировать? Если бы было что-то, тестировщик давно бы дал знать.
– Ладно, – всё равно, ведь, не отвяжется. – Иду.
Арти выдернул разъём тестировщика из гнезда ретранслятора, и с сожалением посмотрел на него. В принципе, Копатыч прав. Но Артур привык всегда доводить дела до конца. Тоже и с боевым комбинезоном. Можно было накинуть бушлат. Протестировать ретранслятор – дел на десять минут. Ан нет. Оделся, как в бой идти. Просто, ещё свежо в памяти, как НАТОвский дрон гонял его по развалинам в то время, когда комбинезон мирно лежал возле кровати.
Тогда он в одной повседневке проверял датчики ближнего периметра. Квадрик появился неожиданно и сразу отрезал все пути к блиндажу. Вроде и одетый, а, как голый. Ни, тебе, броневой зажиты, ни купола РЭБ, ни электронного целеуказания, ничего. С тех пор, Артур старался не расставаться с комбинезоном или, хотя бы, не отходить от него больше, чем на два шага. Да ещё и пару дронов-дронов истребителей над собой подвесил для надёжности. Закрыв крышку тестировщика, Арти отпустил истребители, спустился в подвал и поставил автомат в пирамиду у входа.
Одинокая лампочка скудно освещала помещение, но света вполне хватало, чтобы не натыкаться на предметы. Хотя, предметов этих не так и много. Стол, найденный в своё время на остатках третьего этажа, две солдатские кровати вдоль стены, индукционная печь, масляный радиатор и полка с журналами дежурств и наблюдений. Наибольшее место занимала сложная конструкция из стеллажей и тумб, целиком заставленная аппаратурой. Копатыч сидел возле старого обеденного стола, и помешивал ложкой в котелке.
В подвале было тепло, и Артур отключил системы подогрева и кондиционирования комбеза. Хотел раздеться, но в последний момент задержал руку на магнитной застёжке и передумал. Просто снял боевой шлем и положил его на стол возле левого локтя. По всему помещению разливался аромат мясного бульона. В животе сразу заурчало и рот наполнился слюной. Копатыч кряхтя поднялся, включил электрический чайник и принялся разливать шурпу по тарелкам.
– Снял бы ты уже эту броню, – проворчал он, протягивая тарелку Артуру.
– Нет. Сейчас поем и полезу наверх антенну проверять.
– Далась она тебе? Вон, аппаратура работает, сбоев нет.
– По регламенту антенна проверяется раз в сутки. Мне не нужно, чтобы засбоило в самый неподходящий момент.
– Ты слишком перестраховываешься.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть.
Это стало, своего рода, ритуалом. Изо дня в день в течении недели перед обедом они лениво спорили по поводу излишней дотошности Артёма, а, потом, молча сёрбали варево, которое Копатыч готовил каждый раз по-разному, но всегда вкусно. Разговор продолжался только после того, как оба складывали опустевшие тарелки в стопку и приступали к чаю. А чай был хорош. Заваренный на каких-то травках, он бодрил, придавал ясность мысли и будоражил. Копатыч заваривал его по своему особому рецепту и подавал в гранённых стаканах с мятыми древними железнодорожными подстаканниками.
