Дурная гора
Тёмная пелена тяжёлых свинцово-серых облаков медленно скользила над острыми вершинами редких коренастых горных пиков, словно задумчиво прощупывая землю перед своим дальнейшим путешествием на восток – туда, где бесконечная широта равнины жадно ожидала прохладных летних ливней. Пробившись сквозь небольшой разрыв между облаками, солнечный диск осторожно выглянул наружу, окрасив своими лучами зелёную нежность молодой травы, покрытой капельками росы, словно кто-то рассыпал прозрачные драгоценности среди зарослей разнотравья.
Нагретые камни мерцали в тёплом свете заката, щедро отдавая накопленное тепло стылому воздуху после прошедшего дождя. Солнце будто специально светило здесь ярче, быстро высушивая влажные камни и загоняя маленьких зеленых ящериц обратно в прохладные расщелины рыжей горы.
На узкую тропинку взошли три фигуры. Крепкий высокий мужчина, облачённый в грубую одежду, уверенно шел вверх по еле заменой каменистой тропинке. Каждый его шаг был решительным и уверенным. Взгляд устремлён вперёд – к цели, скрытой неизвестность в вершине горы. В след за ним стараясь не отставать спешил худощавый ребенок. Последним взбирался коренастый человек с густой бородой. Почти сливаясь силуэтами с суровым окружением, вскоре они оказались на вершине горы.
На самом верху, как обычно, ветры попеременно сменяли друг друга, гуляя сквозняком. Афанасий острым взглядом окинул окрестность. С одной стороны – бескрайняя, уходящая далеко за мерцающий горизонт степь. С другой – небольшая река, за которой за которой виднелась осажденная станица.
– Часто тут шастают? – коротко и недоверчиво спросил Афанасий.
Он выжидающе смотрел прямо в глаза собеседнику, словно старался разглядеть правду сквозь слова. Его взгляд был напряжённым и пронзительным, словно острый нож, режущий воздух между ними. Афанасий не моргал и молча продолжал ждать ответ на свой вопрос.
Его собеседник, крепкий казак Трофим, с хладнокровным прищуром смотрел в ответ. Затем нервно кашлянул и обернувшись в сторону степи глубоко вздохнул.
– Да кому ж тут шастать-то?! – отдышавшись выговорил Трофим. – Пастухов со степи редко увидишь, у них выше пастбища и водопой там по положе будет, –Трофим махнул правой рукой на восток. – Тут же камни и на берегу и в воде. Не то скотине, людям ноги порой не сберечь! – указав левой рукой на запад продолжил он. – На склонах ни ягод, ни трав добрых никогда не замечали. Птицы даже не садятся.
Трофим кругами ходил по вершине горы активно жестикулируя.
– В зной и в тенях её жарко, ночью холодом смертным веет. Только ящеркам да змеюкам впору, – продолжил он глядя на острые камни. – Как кто к горе пойдет, то обратно с бедой ворочается. То ногу подвернут, то хворь берет. Дурная слава этого места по станице всегда ходила, прямо-таки «Дурной горой» и прозвали.
Трофим помолчал немного, глубоко вздохнув, потом продолжил ещё тише и медленнее, как бы подчёркивая значимость своих слов:
– Сторонятся местные сюда ходить, – подытожил он.
– Хорошо, – коротко сказал Афанасий. – Копать будем?
– Не…. Прокопать невозможно. Инструмент эту гору не берет, – уверенно ответил Трофим, – тут у подножья в развалинах пещерка невзрачная есть, а в ней расщелина в два аршина, а после грот. В детстве сам лазил, покуда худощав был.
– Поэтому сына взял? – уточнил Афанасий.
– Да. Взрослому там не пройти. А Ваньке впору. К тому же мелким уродился, зато юрким, – ответил Трофим аккуратно спускаясь вниз по крутому склону.
– Тогда оба головой отвечать будете! – строго ответил Афанасий. – Таких монет больше нет, коли хоть одна у кого в народе раньше времени всплывет не обессудь.
Трофим остановился, обернулся и посмотрел Афанасию в глаза точно так же, как тот смотрел на него ранее.
