Надо же.… Именно в этом месте срезало «центровик»!
Алексеев матюгнулся от возмущения и со злостью ударил ладошками по рулю. Заглушил мотор и, посидев пару минут, он с обречённостью толкнул дверь, выходя из салона.
Теперь помощи не жди: в этих местах две-три машины за сутки проходит – гиблые места. Хотел же по основной трассе, так нет, по старой дороге срезать решил. Дурак! Дочка Анютка, верно, давно уже ждёт, все глаза просмотрела! Свадьба как-никак! Хорошо, что супруга не с ним, а раньше уехала. Единственная дочка, как ни помочь!
Алексеев знал, что эти места издавна звали «лихими». Ещё в пору восьмидесятых бывал здесь несколько раз – с геологической партией. Поговаривали, что нечисти в этих сибирских краях невидимо, да только кто в молодости верит в потусторонние миры и умершие души?! А сейчас вдруг неуютно стало. Вот и туман над болотом….
То ли озеро, то ли болото – их множество раскинуто вдоль дороги. Тайга километров тридцать как отступила, а здесь уже тундра началась. До Таймаяхи ещё полторы сотни вёрст наматывать надо!
От этих мыслей сразу стало одиноко. Делать–то что? Пешком не дойти…. А туман над болотом всё густел.
Сорок три года прожил, двадцать лет геологоразведке отдал, дослужившись до главного геолога управления, а боишься? Алексеев разозлился сам на себя! Ладно, разве не приходилось в одиночку перевалы проходить да холодные ночи в зимней тайге коротать?! Всё ведь было, а здесь…. Главное, дочку подвёл, жену расстроил. В то, что на свадьбу он не попадёт, Алексеев уже знал точно.
Он сел в машину, поёрзал на сиденье, стараясь найти удобную позу.
Туман какой-то странный. Сплошной серой стеной, абсолютно вертикально, он приближался к дороге. Как скальник, почему-то подумал Алексеев, и ему стало действительно страшновато. На всякий случай он закрыл на замки двери.
«Странный туман…» – подумалось снова. Идя стеной, он принимал какие-то причудливые очертания: то в клубящейся серой мгле появлялись очертания человеческих лиц, то прямо изнутри доносились вздохи и стоны. Как будто внутри его шла своя, непонятная и невидимая для посторонних глаз, жизнь.
«Фильмов насмотрелся!» – натянуто усмехнулся Алексеев. Только улыбаться больше расхотелось, как только он увидел выходящую из тумана человеческую фигуру. Сначала руки, потом голова, ноги…. Человек приблизился к машине и остановился.
Измождённое лицо, изъеденные мошкой руки. Порванные на коленях штаны от «энцефалитки» дополняли эту жуткую картину. Истёртые до крови босые ноги, словно угли, чернели на дорожном песке.
«Кто ты?» – мысленно спрашивал Алексеев, а человек беззвучно кричал, размахивая руками. Из беззубого рта не доносилось ни звука, но, странное дело, Алексеев его слышал: « Уходи!»
А потом началось то, что даже в самом кошмарном сне вряд ли могло присниться: из тумана прямо к машине посыпались полчища безобразных тварей. Они выли, стонали, скакали вокруг машины и скалились в стёкла своими отвратительными зубами. Летали руки, ноги, головы, со стуком ударяясь в кузов. Автомобиль трясло и шатало из стороны в сторону.
Алексеев видел, как пытавшегося помочь ему человека, какая-то одноногая тварь одним ударом своих когтей разрубила пополам. Одна часть упала на дорогу, а вторая пошла прямо в туман, пока не упёрлась в серую стену, но потом рухнула, навсегда исчезая в болотной мари.
Час, два, сутки…. Сколько продолжался шабаш всей этой нечисти, Алексеев так никогда и не вспомнит. Не вспомнит он и то, как на дороге, прямо из-за ближайшего колка, заклубится пыль, и появятся два грузовика. Они остановятся возле одинокой легковушки, и шофера будут долго упрашивать открыть им дверь. Они выведут странного человека за руки, но у того будут постоянно подкашиваться ноги, и он постоянно будет твердить о каком-то тумане. Сочувственно качая головами, шофера будут убеждать Алексеева, что никакого тумана нет, да и не бывает его в это время. Подцепив алексеевскую машину, грузовики дотянут её до Таймаяхи, прямо до центральной больницы.
