Пятнадцатое июля 1815 года выдалось на редкость ветреным. На небе висели низкие облака. Холодный ветер задувал порывами и клубил на пристани пылевые вихри.
Наполеон Бонапарт стоял у причала в окружении офицеров и с грустью смотрел на ждущий его парусник. На Наполеоне был любимый мундир гвардейских егерей и треугольная шляпа…
Вот уже около месяца отрекшийся император находился в Ла-Рошели, он все не решался покинуть Францию. Два фрегата военно-морских сил были готовы отбыть в любое время. Император надеялся добраться до Америки, но его планам мешал английский флот, блокировавший залив Пертюи-де-Антиош.
Окружение Бонапарта предложило подождать, пока англичане не уйдут сами. Наполеон согласился, хотя прекрасно понимал, что это пустая трата времени. Противник не за тем торчал в заливе, чтобы уйти с пустыми руками, и их добычей должен был стать он.
Прошло несколько дней. Ожидание для Наполеона было подобно смерти. Человек действия, он не мог сидеть просто так, этому способствовали и складывающиеся условия. Флагман английской эскадры «Беллерофон» дрейфовал неподалеку от острова Иль-де-Экс, тогда как остальные корабли находились у северной оконечности залива.
Бонапарт хотел созвать на совещание капитанов фрегатов, но, передумав, решил сам обратиться к экипажам «Медузы» и «Заале». Его план, как всегда, был дерзок и рассчитан на неожиданность. Он заключался в том, чтобы фрегат «Медуза» напал на «Беллерофон», а «Заале» должен был увезти Наполеона.
Речь Бонапарта воодушевила экипажи и их капитанов. Они кричали: «Виват императору!»
– Мой император, – воскликнул капитан «Медузы», – мы продержимся два часа, а если господь даст, то и больше. Я буду счастлив умереть за вас!
– Спасибо, – произнес дрогнувшим голосом Наполеон, – этого я никогда не забуду.
Вылазку решили начать рано утром, но вечером из Парижа поступило распоряжение из морского министерства, в котором под угрозой смертной казни капитанам фрегатов запрещалось вступать в бой с английскими кораблями. Им было приказано ждать ухода эскадры.
Прочитав приказ, Наполеон велел отвезти его на остров Иль-де-Экс, он предвидел подобный ход. При Наполеоне находились фанатично преданные ему офицеры: герцог Ровиго (Савари), генерал Монтолон, маршалы Бертран и Лас-Каз.
Пришло время переговоров. Савари и Лас-Каз отправились на «Беллерофон» с предложением о пропуске английской эскадрой французских фрегатов. Делегацию встретили вежливо. Капитан Мэтлендом лично поприветствовал парламентеров и отвел их в свою просторную каюту, где их уже ждали.
За огромным овальным столом из красного дерева сидел худощавый старик. При виде французов он встал, пригласил их сесть, затем сам опустился в кресло.
– Рад видеть вас, господа, – скрипуче произнес он, губы его тронула едва заметная улыбка. – Давно ожидаю. Я лорд Сорос.
Старик медленно обвел холодным пронизывающим взглядом сидящих перед ним людей. Герцог Савари поежился, на что лорд усмехнулся и продолжил:
– Итак, в чем нужда?
– Мы прибыли просить капитана Мэтлендома пропустить фрегаты «Заале» и «Медузу», – сказал маршал Лас-Каз. – На «Заале» находится император Наполеон Бонапарт, он желает отбыть в Америку.
– Вот как? – Сорос пожевал в задумчивости губами. – Не уверен, что капитан Мэтлендом позволит вам сделать это. Что же касается меня, мне нужны гарантии.
– Какие гарантии, милорд?
– Гарантии того, что Наполеон не вернется и вновь не поставит всю Европу на уши. Поверьте, старушка Англия в этом совсем не заинтересована, совсем.
– Но ведь он отрекся! – воскликнул герцог. – Разве этого не достаточно?
Худощавое лицо лорда украсила ехидная ухмылка:
– Насколько мне известно, однажды подобное отречение уже было! И что в результате? Будет третье, четвертое… Нет, господа, я не могу так опрометчиво поступить. Такие люди, как ваш сюзерен, от своих принципов не отступают. Их можно одурачить на какое-то время, но потом они снова берутся за свое. И боже сохрани тех, кто встанет у них на пути! Нет, господа, я не верю, что Наполеон Бонапарт оставит свою звезду и удалится на покой. Не верю!
