Мне исполнилось пятьдесят пять лет, когда я поняла, что не
выдержу еще пять до нормальной пенсии.
- Вот ранее было хорошо - тебе пятьдесят пять и марш с работы на
отдых. А теперь? - вздыхала я, рассматривая себя в зеркало после
вчерашних юбилейных посиделок в кафе, где работала уже почти
тридцать лет.
- Нет, раньше это место называлось просто столовой и многие
рядом работающие граждане и даже не работающие пользовались моей
стряпней. Ну, не моей, нас было аж, шестеро на кухне из тех, кто
готовит, не считая двух посудомоек, и двух молодых подавальщиц, да
еще одну мою подругу, что сидела на кассе. Итого коллектив был
приличным аж, одиннадцать баб в одном месте и при том с утра до
вечера на одной кухне. Как вам! В квартире, ежели две на одной и то
свары не избежать, а тут больше десятка!
Конечно, были и ссоры, и даже доходило до слез, но драк не было
и оскорблений тоже. Так, поругаются друг с другом на повышенных
тонах, выяснят у кого жопа шире и сиськи крепче и всё. А так-то
жили мирно, почти по-семейному. Все про всех знали и все друг
дружке помогали, поддерживали при всех властях и годах. Даже когда
купили нашу столовку и переделали на новомодный лад, назвав кафе,
тоже устояли перед новыми владельцами. Да и те попались вменяемыми
и понимающими, что сработанный коллектив лучше не менять, так как
работа от этого только выиграет. Для того чтобы все было вовремя и
без лишних проволочек, нужен сплоченный коллектив, а он уже был и
даже за много лет сплотился. Все друг друга знали, как облупленных:
кто сколько брал, кто куда носил, кому и сколько надо было дать,
чтобы заткнуть рты. Особенно мнЕ приходилось вертеться. Я же была
главшпан, как смеялись мои товарки, то есть старшим поваром или
стряпушилой. И я четко следила, чтобы и «овцы были целы и волки
сыты» или же, по нормальному говоря, и самим было что кушать и
другие тоже ели без обид, то есть вкусно и сытно.
В девяностые был полный облом с поставками и снижение этой самой
сытости. Но местное начальство как-то изворачивалось и доставляло
продукты, хотя меню было минимальным, дозы и порции урезались.
Готовили, считай, из топора. Но все равно народ ходил в столовую -
кто по привычке, потому что рядом, кто из недорого и вкусного
ассортимента. Мы уж старались, как могли. Ведь и себе надо было что
взять и начальству дать. А как же! Они же вертелись, снабжали
умирающую советскую столовую. Местные же, что ранее приходили за
обедами, теперь обижались, что, мол, мало готовим, и им не
достается. А что мы могли! Это уже было указанием сверху. Вот так и
держались кое-как.
И уж было, совсем зачахли, как пришел новый хозяин и все
повернул по-своему – сделал кафе и начались наши веселые и
спокойные денечки. Хозяин оставил нас всех на прежних местах.
Временно, как сказал он, мол, посмотрим, что из этого получится. А
мы что? Мы трудились не покладая рук, как говорится. Даже себе
уносили через раз. Я за этим строго глядела и мимо меня проносить
не разрешала. Некоторые ушли, посчитав меня подхалимкой и занудой,
а другие поняли и остались. Теперь нас было всего семеро, и среди
нашего бабьего царства появился еще и мужик-рабочий, что таскал
ящики, коробки и бутыли. Раньше все это делали бабы, теперь же не
положено по трудовому законодательству, как объяснил мне новый
товаровед тоже из мужчин и также совладелец этого кафе. Итак нас
теперь пять баб и два мужика - вот и все работники кухни. Правда,
были еще официантки, уборщицы, посудомойки, скорее механики по
моечным машинам, метрдотели, швейцары. А там еще и бухгалтерия,
бармены и охранники. Так что нам приходилось кормить всех лучше,
чем обычного гражданина с улицы, то есть по полной программе. Так
что стащить или же урезать что, было просто невозможно. Цены были
нормальные для среднего люда, и даже стали готовить на вывоз по
заказам, но это уже позже.
