Поднебесье – великая заоблачная вселенная со своими правилами и
порядками. Здесь существует четкая иерархия богов и прочих низших
сословий, так или иначе принадлежащих горе Олимп.
Я – один из тех, кто нашел свое место в необозримом
молочно-золотистом пространстве Поднебесья. Аврелиан первый
Всемогущий – ректор учебного заведения для детей Олимпа.
По сути, мне принадлежит Храм семи ступеней – место, куда
попадают души людей с божественной искрой, дом для хранителей,
инитов, престолов и даже архангелов. Да, дети божественного Олимпа
попадают ко мне наравне с остальными, но от этого столько
проблем!
Архангелы – сильные и могущественные воины, которые семь лет
обучаются в Храме и проходят подготовку в Межмирье. Они с самого
начала знают, что в будущем им предстоит повелевать хранителями,
поэтому держаться особняком. Предпочитают не общаться с инитами и
престолами, хотя часто между первыми и последними происходят
стычки.
В моих руках вспыхивает золотом пластина, на которой медленно
проступают символы. Личная карточка нового ученика Храма – Майкла
Гавра. От него предпочли избавиться на Олимпе, но причин мне не
раскрыли. Я - всего лишь ректор Храма, для высших – незначительная
ступень в иерархии. Я обязан подчиняться их приказам, чтить законы
и выказывать почтение и понимание. Один неверный шаг и меня лишат
дома, а, может, и жизни. Для высших это привычное дело.
-Аврелиан, архангелов всего пятеро, - в кабинет стремительным
шагом вошел Робус – наставник инитов и мой личный адьютор.
Единственный высший, которому я научился доверяться за энное
количество лет. – Здесь личные дела.
На поверхность стола легли красивые золотые пластины, и каждая
новая рассказывала о поступивших архангелах, но меня интересовал
только один из них – Майкл Гавр.
- Тебе не кажется, что нам пора пополнить штат? – с ироничной
улыбкой спросил я Робуса, пока он рылся в картотеке, дополняя дела
своих адептов и рассортировывая диски по ступеням.
Много десятков лет назад Робус предпочел остаться в Храме, и я
благодарен ему за это. Не так много вокруг меня настоящих
друзей.
-Мне-то кажется, а что толку? – пожал плечами Робус, не глядя на
меня. – Ты прекрасно знаешь, что ни один из высших по собственному
желанию не останется на службе в Храме. Сколько раз мы пытались
пополнить штат?
-Много, - кивнул я, перебирая золотые пластины с данными
архангелов.
-Я уже разместил их в Стрельной, - кивнул Робус на светящиеся
диски в моих руках, и я благодарно улыбнулся.
Стрельная – самая красивая часть дворца: галереи и комнаты,
расположенные под центральным куполом. Лучи солнца подсвечивают
хрустальные стены, обволакивая золотистым теплом спальни
архангелов. Крылья помогают студентам подниматься и спускаться в
Стрельную, а я часто наблюдаю, как их мощные белоснежные крылья
рассекают воздух долины.
-Спасибо, Робус, - поблагодарил я адьютора кивком головы. –
Что-то немного в этом году архангелов с Олимпа, самый малочисленный
факультет.
Робус только пожал в ответ плечами и собрался уходить, но я
остановил его движением руки.
-Как себя чувствует Гавр? – спросил я, догадываясь, каким будет
ответ.
-Плохо. Он не ест, отказывается от разговоров с целителями и
снова пытался бежать. – Ответил Робус, наваливаясь плечом на
дверной косяк. – Я не представляю, что заставляет его рисковать
собственной жизнью.
-Как его крылья? – проигнорировал я вопрос, на который и сам не
знал ответа.
-Опалил, - печально ответил Робус. – Не летать ему месяц, а то и
больше. Хоть один из архангелов научиться пользоваться
подъемником.
Я усмехнулся, отпуская адьютера и снова углубляясь в дело Майкла
Гавра. Все архангелы попадают в Храм по достижению ими
определенного возраста и по добровольному согласию. Те архангелы,
что остаются на Олимпе, вынуждены влачить жалкое существование
прихлебателей, не имеющих ни собственной цели в бесконечной череде
дней, ни дела своей жизни. Мало кто выбирает подобный путь, но Гавр
оказался из тех, кого в Храм сослали насильно. Он отказывался от
еды и пытался бежать, но охранная система долины никого не
выпускала просто так, без моего личного разрешения. Я не имел права
отпускать Гавра на свободу еще семь лет.
