Зима в Нижней Панонии в этот беспокойный для Римской империи год выдалась на редкость мягкой. Во всяком случае, легкий январский морозец не помешал юному императору Грациану отправиться на охоту в сопровождении пышной свиты из военных и гражданских чиновников. Магистр пехоты Нанний долго стоял у окна, наблюдая за суетой во дворе курии, и лишь потом обернулся к своему гостю, сухощавому мужчине лет тридцати пяти с надменным и строгим лицом. Епископ Амвросий Медиоланский был очень влиятельным человеком, к его мнению прислушивались многие высшие чиновники империи, и сиятельный Нанний не был в этом ряду исключением. Епископ почти не притронулся к угощению, выставленному на стол магистром. Впрочем, Амвросий даже среди служителей христианской церкви славился своей воздержанностью в пище. А вино, по слухам, он не употреблял вовсе. Сам Нанний, которого разве что самый беззастенчивый льстец мог назвать примером христианского благочестия, никогда ни в чем себе не отказывал. Вот и сейчас, подойдя к столу, он налил из глиняного кувшина вина в кубок и залпом его осушил. Несколько ярко-алых пятен упали на белое покрывало, но магистр этого даже не заметил.
– Готы разорили Мезию и Фракию, по слухам, они готовы двинуться в Иллирик, – глухо проговорил Амвросий. – А в это время император Грациан предается забавам в окружении высших чиновников империи, одетый в звериные шкуры, словно варвар.
– Грациан молод, – усмехнулся Нанний и присел к столу напротив расстроенного епископа. – Ему нет еще и двадцати лет. В его возрасте удачный бросок копья в тушу зверя порой значит гораздо больше, чем победа, одержанная на поле брани.
– Мы уже потеряли две провинции, – напомнил магистру Амвросий, – и сдается мне, что наши неприятности на этом не закончились. Причем не только на Востоке, но и на Западе. По моим сведениям, сиятельный Нанний, франки вновь готовят вторжение в Галлию и уже нашли себе союзников в лице венедов.
Слова епископа не стали для магистра пехоты откровением. Угроза с Севера была для Римской империи не менее опасной, чем угроза с Востока. Захват франками Паризия означал потерю не только Северной Галлии, но и Британии. Варвары, надо отдать им должное, выбрали для вторжения очень удачное время. Римские легионы в Британии и Северной Галлии уже давно не получали жалование. Волнения в их рядах нарастали. Не исключено, что в создавшейся ситуации они решатся на открытый бунт и попытаются бросить вызов императору Грациану.
– Ты полагаешь, что варвары координируют свои действия? – прямо спросил епископ у магистра.
– Вне всякого сомнения, – кивнул головой Нанний. – Я даже знаю имя человека, который способен договориться не только с франкскими и венедскими вождями, но и с дуксом Британии Магном Максимом.
– Ты имеешь в виду патрикия Руфина? – насторожился Амвросий. – Неужели этот язычник еще жив?
– Он не только жив, но и собирается, по моим сведениям, приехать к нам в Сирмий, – усмехнулся Нанний.
– Зачем? – удивился Амвросий.
– Скорее всего, он надеется найти союзников в окружении Грациана.
– Ты говоришь об этом так спокойно, сиятельный Нанний, словно речь идет о веселой пирушке, а не о заговоре против законного императора, – зло проговорил епископ.
– Я не всесилен, Амвросий, – поморщился магистр. – Ты, видимо, забыл, что у нас не один, а два императора. Наследником умершего Валентиниана провозглашен его младший сын, от имени которого выступает человек, имеющий среди чиновников империи немало сторонников.
– Префект претория Меровлад – варвар, – вспылил епископ. – Римский сенат не позволит ему бесконтрольно распоряжаться судьбой империи.
– Римский сенат – это сборище глупцов и обжор, – вздохнул Нанний, – а за спиной комита Меровлада легионы бойцов, испытанных во многих сражениях. Мы не можем не учитывать этого, Амвросий.
