«Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны.
Умное лицо - это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле
делаются именно с этим выражением лица. Вы улыбайтесь, господа.
Улыбайтесь!»
«Тот самый Мюнхгаузен»
- Зотова!
Неожиданный и, вдобавок, противный голос, раздавшийся совсем
близко, вмиг уничтожил весь рабочий настрой. Карандаш противно
царапнул белую бумагу, легко проделывая в ней сквозную дыру. Кончик
остро заточенного грифеля обломился и застрял ровно посередине
некогда аккуратно выписанной буквы "О".
Марьяна глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Если и был человек, который идеально подходил под выражение:
"Хуже горькой редьки", то этим человеком однозначно являлся
Пашка.
Чтобы успокоиться, она мысленно порвала на мелкие кусочки
испорченный лист и так же мысленно затолкала в рот рядом стоящему
парню. Появившаяся дальше картина, как Пашка с выпученными глазами
нервно пережёвывает (измельченный для его же удобства) отчёт,
полностью компенсировала случившуюся досадность.
- Зотова!!!
Марьяна в ускоренном темпе проиграла недавнюю фантазию (особенно
место с пережёвыванием), подпиталась от неё положительными
эмоциями, открыла глаза, положила карандаш на гладкий стол, подняла
голову от кипы бумаг и... улыбнулась.
Не ожидав такого, щуплый доходяга в одном лице и Пашка Павлов в
нём же, непроизвольно дёрнулся назад, разрушая чётко выверенную
композицию «начальник в гневе», которая должна была взывать
провинившуюся сотрудницу к совести. Но по непредвиденным
обстоятельствам композиция была нарушена, и должного впечатления не
произвела.
- Зотова слушает. – Отозвалась Марьяна, одаряя Пашку самой
светлой улыбкой, на которую была способна.
- Не понимаю, почему дядя тебя терпит? - Проворчал Пашка, кидая
мрачные взгляды на притихших офисников. - Ты же не от мира
сего…
Ага. Зато он точно принадлежал этому.
Пашка был настолько "земля" и так крепко держался за неё своими
"заземлёнными" конечностями, что буквально врос в землю и не видел
ничего дальше своего вздёрнутого носа. Вселенная, законы
мироздания, развитие личности не только путём прокачки ума, но и
человеческих качеств - это было вне его понятий о действительности.
Его жизненное кредо заключалось примерно в следующем: "Почему им
хорошо, если мне плохо?" или "Мне плохо, то и всем вокруг должно
быть плохо!"
- А по существу? - Марьяна сделала «ненавязчивую» попытку
подтолкнуть замолчавшего парня в нужном направлении.
Доходяга грозно прищурился, возмущённо засопел в мелкие сопелки
и... махнул рукой.
- Иди, Зотова, - сказал, словно плюнул и брезгливо передёрнул
тощими плечами. - Шеф зовёт.
То, что неприязнь между ними была обоюдная, знала только
Марьяна. Пашка может и догадывался, но доказать не мог. Поэтому
бесился и всеми правдами и неправдами старался вывести её из себя,
а она старалась не поддаться. Затянувшееся противостояние уже
начало надоедать, но выхода не было. Ну, начнёт она огрызаться в
ответ и что? Как будто после этого он поймёт, что был не прав и
станет добрее! Только лишний раз нервы портить себе и окружающим. А
так, пусть развлекается в одиночестве.
- Задачу поняла, приступаю к выполнению. - Отчеканила Марьяна,
придавая лицу серьёзное выражение.
Пашка лишь отмахнулся и, не обращая внимания на неестественную
тишину вокруг, направился в сторону своего кабинета. Стоило ему
выйти за дверь, как офис снова «ожил», сотрудники спешили
поделиться друг с дружкой о новой сплетне, возникшей на пустом
месте.
Марьяна грустно вздохнула и поднялась с удобного кресла, которое
с недавнего времени легло камнем преткновения между ней и Верой
Семёновной. Раньше только Семёновна обладала такой «привилегией», а
теперь оно досталось и Марьяне. Да и получила она его по чистой
случайности - вытянув из кучи бумажек, листок с крестиком. Как
будто мало ей было Пашки! Вот и Вера Семёновна стала смотреть на
неё как на злостный элемент общества, словно это кресло выигралось
не в лотерею, а было украдено из под её внушительного зада.
