Copyright © Neva Altaj, 2023
© Гилявская Я., перевод, 2024
© ООО «Феникс», оформление, 2024
© Оригинальный дизайн обложки Deranged Doctor Design
© В книге использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com
* * *
В данной книге американский язык жестов зачастую используется как средство общения. Хотя структура предложений классического языка жестов значительно отличается от разговорного, я позволила себе творческую вольность и заставила диалоги на языке жестов следовать правилам грамматики американского английского для более легкого понимания сюжета. Надеюсь, вы не будете против такого решения.
Пожалуйста, примите во внимание, что эта книга содержит сцены, которые могут быть шокирующими для определенной аудитории: детальное описание домашнего насилия и пыток (но ни то ни другое не происходит между героем и героиней).
12 лет назад
Михаил
Вдруг звук открывающейся двери пронзает мое затуманенное сознание. Вскоре следует странное ощущение, как будто все происходит в замедленной съемке. И лишь незнакомые голоса тихо перешептываются где-то вдалеке, постепенно становясь все громче, пока наконец я не слышу нетерпеливые крики.
Слева от меня раздается хрип:
– Боже милостивый.
Я пытаюсь открыть глаза, но тщетно. Требуется еще немало попыток, чтобы разлепить веки, но все равно я могу разглядеть лишь нечеткие силуэты.
И затем следует боль.
Такое чувство, словно в меня вонзаются тысячи ножей, загоняя свои острые лезвия глубоко под кожу. Резкая, обжигающая боль охватывает все тело.
Задыхаясь от боли, я пытаюсь заговорить, но выходит только изможденный хрипящий вздох. И снова тьма подступает вплотную, звуки постепенно затихают, и силы покидают меня. Последнее, что я помню, – обрывки фраз, которые проникают в мое угасающее сознание, а дальше пустота, ничего не остается. Одна только боль.
– Роман! Михаил еще жив!
– О боже… Прижми что-нибудь к его лицу…
– Не думаю, что он выживет…
– Кто-нибудь еще остался?
– Нет, они все мертвы.
Наши дни
Михаил
В безлюдном фойе Чикагского оперного театра звук моих шагов отдается эхом, смешиваясь с тихой мелодией легендарного балета «Лебединое озеро», доносящейся из прохода слева от меня. Поскольку представление уже началось, вход в зал свободный. Я киваю охраннику, затем, свернув, иду в конец длинного фойе, где находится двойная деревянная дверь. Там на стене висит афиша, которая привлекает мое внимание.
Они изменили фотографию. На предыдущей была изображена вся труппа в момент их совместного прыжка, снятая издали так, что была видна вся сцена. Однако новая – увеличенная – фотография изображает лишь одну танцовщицу. Я шагаю вперед, пока не оказываюсь достаточно близко. Не задумываясь, я поднимаю руку и провожу по контурам ее лица: острым скулам, нежным розовым губам, вниз по ее лебединой шее, а затем вверх к четкой линии ее глаз, которые, кажется, смотрят прямо на меня. Текст большими буквами вверху афиши сообщает, что сегодняшнее вечернее шоу – последнее представление. Похоже, сезон закрывается.
Иногда я представляю, как подхожу к ней, возможно после одного из ее выступлений. Мы обмениваемся парой слов, и я приглашаю ее на ужин в какое-нибудь уютное заведение в центре города. Ничего особенного, но только там подают самое лучшее вино, и… Я тут же опускаю руку, увидев в стекле свое отражение, чувствуя, что мое прикосновение как-то осквернило ее. Я думаю, что таким, как я, отвратительным внутри и снаружи, не должно быть позволено находиться рядом с таким совершенством, как она.
Я осторожно открываю большую деревянную дверь и тихо проскальзываю внутрь. В помещении довольно темно, освещена только сцена, но я все равно стараюсь держаться там, куда не сможет проникнуть ни один лучик света. Я постоянно проявляю крайнюю осторожность, когда дело касается ее. Я всегда забочусь о том, чтобы прийти уже после начала выступления и уйти прежде, чем оно закончится. Лучше мне держаться в тени. Да уж, сказать, что я не сливаюсь с толпой, было бы преуменьшением.
