Глава 1. Василий или Абрикос?
– Ва-сь-каааа! Кыс-кыс-кыс! Где же ты, дружок? – кричала пожилая женщина, надрывая горло. Даже чёрно-белый Мурчик из соседнего двора всполошился из-за крика и свалился с дерева. Но наш рыжий кот сидел на крыше двухэтажного здания, не подавая виду, что ищут именно его. Слышал и притворялся, что вокруг тишина и лишь птички поют, заливаются. Правда, неспокойно было котику: весь извёлся, издёргался. То подпрыгнет на месте, то сядет умываться, то за хвост себя укусит. Зрелище жуткое. Хотел было отвлечься, но никак не мог придумать как, а тут они – птички.
– Птички-птички-невелички, – пробормотал рыжий и, сверкнув глазами, приготовился к прыжку. Жутко захотелось поиграть в догонялки с воробышками, что веселились и пели в ветвях старого дуба. Для более дальнего прыжка хотел было лучше оттолкнуться от крыши, но вновь задёргался на месте: сильно зачесалось ухо, а следом и спина.– Эххх, зудит-то как, почесал бы кто ушко. Ах, нет, спинку! Ой-ой, уже лапку!
– Ты что, глухой, что ли? – пролетая над котом, спросила сорока плящущего кота. Немного покружив в воздухе и оценив обстановку, плавно опустилась на антенну поодаль от четырёхлапого и усатого чудика. – Давно наблюдаю за тобой, а тут вот решилась на разговор. Тебя человек ищет внизу! Неужели не слышишь? Ужасно громкая особа, всех букашек распугала! Да и не только их! А ты хоть бы знак ей подал, мяукнул бы что ли.
– Василий-й-й! – вновь где-то внизу громче прежнего завопила старушка и принялась бегать вокруг кустов и машин, всё чаще и чаще подзывая к себе животное, – Василий! Васька, Василёчек! Где же ты мой хороши-и-й!?
От неожиданности сорока вздрогнула и рухнула на крышу, а коту хоть бы хны. Сидит молчит, не отзывается – обормот невоспитанный.
– Вот те на! – залившись румянцем, сорока подскочила и огляделась по сторонам. – Упала, да так эффектно! Стыд и срам – на ногах не могу удержаться! Эх, жалко кота, видать точно глухой.
– Не глухой я! Энергосберегающий и отдыхающий! – хмыкнул кот и продолжил чесаться, сделав вид, что не заметил, как смешно свалилась с антенны его собеседница. Вот и сорока сделала вид, что не видела, как нечто маленькое и чёрное пробежало по-кошачьему ушку и спрыгнуло ему на спину, затерявшись в рыжей шерсти.
Сорока ещё раз внимательно присмотрелась к коту и решила, что бояться его не стоит. Будь он голодным, давно бы кинулся, разговаривать бы не стал. Не сомневаясь в своей правоте, подошла к нему поближе.
– Я, эт самое, Маришка, а ты кто? Василий аль нет? – спросила птица своего собеседника.
– Ох, этот Василий! Не знаю я, кто он такой. Но обычно, если зовут Василия, то отзываюсь я! Кормят Василиев всяких во дворе довольно знатно! – пропел рыжий, забыв на миг о своих ушах и спине. – Абрикосом меня звать!
– Вот так имя! Хорошее, мне по душе. Одобряю!
– А вот старуха не одобряет. Я говорил ей уже, что Абрикосом меня звать! А она ни в какую. Васькой зовёт, и всё! Ничего поделать с ней не могу. Наверное, не уважает. Вот и сейчас ей внушить пытаюсь, что никакой я не Василий, а она не понимает – обидно.
Сорока Маришка хотела что-то спросить, но странный звук перебил её. Птица закрутила головой. Вокруг никого. С кота до этого она глаз не спускала – точно, не он. Сидел, молчал, рта не открывал. Не мог такой звук издать.
– Рррррр, мыр-мыр-мыр, – повторился звук, и Маришка, уставившись на Абрикоса, попятилась назад. Вроде и не кот, но звук идёт от него.
– Да постой ты, не трону я тебя! – решив, что новая знакомая боится его, уверил кот. – Не ем тех, с кем познакомился! Чтоб я, да ещё друга цапнул, да ни за что! – оскорблённо надулся рыжий и странно вытаращил глаза на новую подружку.
