— Ты совсем сумасшедшая? Что творишь? Штормовое предупреждение
объявили еще утром! Тебя вообще не должно было быть на пляже, не то
что в воде!
Огромные серые глаза впиваются в меня взглядом, и я замечаю, как
слезы текут по бледным щекам девушки, которую я только что вытащил
из воды.
— Что молчишь? Стыдно за дурость свою? Жить надоело тебе?
— Не ваше дело, — еле слышно шепчет она, а потом заходится в
приступе кашля.
Пережидаю, пока она чуть оклемается, а затем подхватываю ее на
руки. Аппетитная попка находится в опасной близости от моей ладони.
Хочется сжать ягодицу, почувствовать ее упругость. Еле держусь,
чтобы не облапать ее всю.
— Сейчас же пустите! — брыкается девчонка и молотит меня своими
крохотными кулачками.
— Тихо.
— Не указывайте мне! Я не ваша собственность! — извивается ужом.
— Да уберите вы руки!
Все же шлепаю ее по заднице, отчего она взвизгивает.
— Больно!
— Не рыпайся, сказал. Иначе хуже будет.
Слышу, как возмущенно пыхтит, но замерла и дает себя спокойно
нести.
Надо же, до чего бедовая! Видел ведь, что в воду по колено
заходит. Волны огромные. Секунда, и смыло эту дурочку.
Я тогда сорвался на бег. Ветер хлестал по лицу. Не раздеваясь,
бросился в воду. Боролся с мощными волнами, захлебываясь соленой
водой. Едва смог нащупать ее в мутной воде.
Хорошо, что я помню сердечно-легочную реанимацию с курсов,
которые специально проходил. И надо же, пригодилось.
Хотя куколка это не очень-то оценила, судя по сопротивлению,
которое мне сейчас оказывает.
Зайдя в дом, устраиваю её на диване, не обращая внимание на то,
что она вся мокрая. Плевать, потом клининг вызову. Сажусь
рядом.
Она лежит, сверкая глазами, за мной наблюдает. Боится, но вида
не показывает. Дрожит так, что зубы стучат. Ледяная вся. И я
понимаю, что так не пойдет. Мокрую одежду надо снять, иначе
заболеет.
Протягиваю руки к ее блузке, хочу одну за другой расстегнуть
пуговицы, и тут она с неожиданной силой отталкивает меня.
— Нет! Не трогайте!
— Тогда сама раздевайся.
— Нет! — Еще настойчивее повторяет она, крест накрест прикрывая
руками грудь.
— Или ты сама снимешь свои мокрые тряпки, или я тебя
раздену.
— Зачем?
— Что зачем? Чтобы не заболеть, только что же объяснил.
— Зачем за мной полезли, вдруг бы сами не смогли выбраться?
— Тебя на моих глазах волной смыло. Я не совсем отмороженный,
чтобы такую куколку упустить.
— Даже не надейтесь!
Оглядываю ее с ног до головы. Светлые длинные кудри, глаза
большие, серые, губы бантиком, четко очерченные. И сама она вся
ладная, фигурка что надо. Красивая. Делать ей нечего было, что она
в шторм гуляла у моря?
Понимаю, что нельзя ее сейчас отпускать во что бы то ни стало.
Мало ли что с ней произойдет.
Кидаю взгляд на море через большое окно во всю стену. Стихия
только сильнее бушует. Дождь хлещет как из ведра, а море все дальше
и выше волны не берег бросает. Ни намека на то, что скоро все
закончится. Нет, точно никуда ее не отпущу. Потом мне спасибо
скажет.
— Как чувствуешь себя? — Решаю переключить ее внимание. Чуть
позже расспрошу что она там делала.
— Нормально. Можно я пойду?
— В такой шторм ты далеко не уйдешь. Переждешь у меня, потом
отпущу.
— Нет, не нужно. Не хочу вас стеснять.
— Слушай, девочка, уймись. Иначе сейчас ты стесняться начнешь.
Ясно?
Смотрит хмуро, явно недовольная. Мнет кончик бахромы на подушке.
А сама дрожит вся, как осиновый листочек. Вижу даже с расстояния
двух шагов, что кожа мурашками покрылась.
— Да не трону я тебя. Раздевайся. Плед тебе сейчас дам. Потом
потолкуем с тобой.
Подхожу к камину и беру плед сверху. Кидаю его на диван так,
чтобы она взять могла, а сам отворачиваюсь. Конечно, я вижу ее в
зеркальные дверцы шкафа, который находится слева от меня.
