Привет, мистер Шляпа!
Прости, что так долго не писал тебе писем. Точнее – что не писал их вообще. В принципе, можешь и не прощать. Я и сейчас пишу просто потому, что нам задали это в школе – написать письмо одному из своих друзей. У меня нет друзей, поэтому я пишу тебе. Тебя тоже нет, но пускай.
Я не думаю, что я определился с карьерой. По-моему, это вообще не важно. Какая разница, что я решу, если в большинстве случаев мои решения разбиваются вдребезги, равно как и мечты с надеждами? Я могу тебе сказать, что мечтаю быть мечтателем и получать за это деньги. Вот она, моя карьера – фантазер. Сойдет?
Почему? Да потому что я не хочу тратить определенную часть дня на то только, чтобы трудиться в поте лица и зарабатывать себе на пропитание. Меня, к тому же, ни одна работа не завлекает. Так что я не думаю, что когда-нибудь кто-нибудь увидит меня в качестве рабочего, беспрекословно исполняющего возложенные на него обязанности.
Ты выбрал быть учителем иностранных языков? Поздравляю: языки – это еще более или менее интересно, так что отчасти поздравление искреннее. Однако не понимаю твоего стремления к общению с людьми. Переводчик, учитель… Все это подразумевает наличие кого-то в непосредственной близи к тебе. Не могу понять. Хоть убей, не могу. Но это твоя жизнь, и это твое право гробить ее по-своему.
Ты пишешь, что, мол, хочешь поехать в другие страны. Опять же – люди… Но я уже понял, что ты человек общительный. Твоя беда. Твой минус. Как насчет полететь в Идарис, к примеру? Там людей много, не находишь? Что думаешь об их культуре? Как считаешь, как они тебя видят – таким, каким ты хочешь казаться, или же таким, какой ты на самом деле есть?
Оэджи.
Как только Кариль пришла домой, она отправилась на кухню и поставила чайник. Когда вот так вот, среди ночи, возвращаешься домой после бара, а назавтра надо еще проверить кучу домашних заданий своих учеников, то избавить от сонливости и депрессивности помогает лишь кофе. Только что смолотый и сваренный кофе – что может быть лучше? Это не растворимый порошок, который пьешь, только когда нет времени сделать нормальный, это именно настоящий кофе, пить который одно удовольствие.
Пока чайник нагревался, Кариль достала кофемолку и воткнула вилку в розетку, засыпала туда кофейные зерна. Звук размола приводил в чувство ничуть не хуже самого кофе на выходе. Это дребезжащее и, казалось, невозможно громкое тарахтение заставляло сон в страхе убегать прочь, и сознание каким-то непостижимым образом прояснялось. Стоя на кухне в ожидании, Кариль даже подумала, что чувствует себя так, словно и не пила ни капли – ни вино, ни виски, ни… Нет, там было много всякого, и нельзя просто так о таком забыть.
Теперь аромат кофе заполнял всю комнату, которую женщина по неясной причине называла кабинетом. От кабинета тут только стол, а все остальное – чистая спальня. В двухкомнатной квартире не особенно-то обустроишься. Вариантов тут не так много. Может, чтобы не чувствовать себя некомфортно в своей норке, Кариль и решила назвать одну из комнат красивым словом «кабинет»? Кто знает.
Она сидела перед стопкой тетрадей. Локти поставлены на стол, пальцы зарываются в волосы, глаза раскрыты настолько широко, что у случайного наблюдателя это могло бы вызывать желание перекреститься. Единственным источником света в комнате, да и во всей квартире сейчас, была только настольная лампа, раздирающая темноту в одной лишь ее части – непосредственно над рабочим местом Кариль.
В висках стучало. Клонило в сон. Хотелось просто выключить свет и провалиться в забытье. Зачем только она пошла в учителя? Почему вообще решила идти работать? Какая она все-таки самонадеянная! Думала, что сможет прожить своими силами, работать в поте лица, однажды дослужившись чуть ли не до директора, тем самым обеспечив себе беззаботную жизнь дальше. Она-то надеялась всему миру показать, что она не сдаться, что она сможет пересилить саму себя, стать Кем-то, «пробиться».
