Санкт-Петербург. Город, трёх революций, белых ночей, алых парусов и хронического насморка. Город, где даже солнце, если вдруг решит показаться, делает это с таким видом, будто оказывает тебе личное одолжение. Забудь про солнечные очки, тут главный аксессуары – шарф, зонтик и носовой платок, которые, впрочем, тоже не всегда спасают от леденящего ветра с Финского залива. Но именно эта суровость и создаёт неповторимый шарм города. Ведь чтобы разглядеть красоту Питерских фасадов, надо сначала пережить ливень с градом, а чтобы оценить вкус настоящей Питерской шавермы и понять, чем она отличается от известной всем шаурмы – промёрзнуть до костей, пока ждёшь её в очереди на Сенной.
Санкт-Петербург – это город, где вместо голубей летают чайки и выглядят так, будто только что проиграли в карты грузинскому таксисту. Здесь, коты – не просто животные, а экспонаты «Эрмитажа» (и, возможно, тайные агенты спецслужб). А если тебе кто-то скажет, что Питер – культурная столица, можешь смело парировать: “Культурная – да, но капитально промёрзшая!”. Ну и, конечно, город, где вместо привычных нам всем бордюров, гордо высятся поребрики, словно напоминая, что ты не где-то там, а в культурной столице, будь добр, выражайся правильно.
Тут за каждым углом тебя поджидает какая-нибудь очередная мистическая хрень. Ходит поверье, что Питер – это не просто город, а живое существо. Этакий болотный монстр, которому нужны новые жертвы. И если ты приезжаешь сюда, то у тебя есть два варианта: либо он тебя принимает, и тогда ты становишься частью его причудливой, немного безумной, но по-своему прекрасной жизни. Либо он тебя отторгает, засасывает в свой водоворот депрессии и безысходности, и ты уезжаешь отсюда, проклиная всё на свете и зарекаясь когда-либо возвращаться сюда.
В общем, Питер – это как рулетка. Только вместо чисел – судьбы. И шансы на выигрыш сильно зависят от того, насколько ты готов к сюрпризам. Потому что, этот город умеет удивлять. Тут даже самая обычная прогулка по Невскому может закончиться встречей с призраком Достоевского, который будет ныть тебе про свои долги и спрашивать, не найдется ли у тебя червонца на опохмел. Петербург – это город, где прошлое не умирает, а лишь засыпает, чтобы однажды проснуться и напомнить о себе. Короче, welcome to Питер, детка!
Скрежет металла, визг гидравлики и гул мощных моторов резали ночную тишину подземелья. В самом сердце геологического щита Санкт-Петербурга, на перегоне между будущими станциями Лиговский Проспект-2 и Обводный канал-3, уставшая бригада №7 метростроевского управления №2 продолжала упорно прокладывать тоннель новой Фрунзенско-Приморской линии. История города давила на плечи не только морально – грунт здесь был сложный, насыщенный водой и вековыми наслоениями.
Впереди, у забоя, возвышался Иван Петрович, бригадир. За его спиной, словно механический зверь, застыл ТПМК “Северный Дракон” – тоннелепроходческий механизированный комплекс немецкого производства, купленный в лизинг для этой сложной ветки.
Иван Петрович вытер пот со лба рукавом спецовки, оставив грязный развод на щеке, и взглянул на манометр давления в гидросистеме.
– Ещё метров пять, мужики, и можно на регламентные работы, – прохрипел он в переговорное устройство шлема, перекрывая гул насосов станции перекачки пульпы.
ТПМК дёрнулся, гидравлика взвыла, но ротор, вгрызаясь в грунт, внезапно замер. Давление в системе резко упало.
– Что там, Сергей? – крикнул Иван Петрович, обращаясь к оператору ТПМК, Сергею, который сидел в защищённой кабине управления, словно в пилотской рубке космического корабля. В ответ послышалось лишь треск помех.
