Пролог.
Еще в детстве мама рассказывала мне,
что в ночь моего рождения разразилась жуткая гроза. Гром гремел
так, что стекла в окнах родильной палаты звенели, заглушая крики
рожениц. Ветер вырывал деревья с корнем, ломал урны и скамьи во
дворах, срывал с крыш домов огромные пласты шифера. Оборванные
провода струились в его порывах, извергая смертоносные искры. Все
живое спряталось по своим норам, в предчувствии большой беды. А
потом родильный зал наполнился моим оглушительным криком и все в
миг стихло.
Глушащая тишина.
Первой меня на руки взяла старенькая
акушерка. Она посмотрела на малышку и сказала, что за весь свой
полувековой опыт не держала на руках ребенка прекраснее, чем я.
Уставшая и измученная долгими родами мама, только и могла, что
слабо улыбнуться ей. Тогда акушерка поднесла младенца к роженице и
приложила к ее груди, чтобы я впервые смогла испить материнского
молока. Об этом самом первом мгновении нашего знакомства мама
всегда вспоминает с каким-то особым трепетом. Глаза. На маму
смотрели глаза ее прабабки. Красавицы и ведьмы, как называли
женщину односельчане. Глаза, которые не унаследовал еще ни один из
ее потомков. Я была первой.
И с того самого момента, когда я
пришла в этот мир, меня стали бояться и любить все, кто встречался
на моем пути. Красавица. Это слово следовало за мной неотступно,
где бы я не появлялась. И мне казалось, что я самый счастливый
ребенок на этой Земле. А потом мне исполнилось двенадцать. И в ночь
своего двенадцатого дня рождения, когда на моей простыне впервые
расплылось алое пятно, я увидела сон. Сон, в котором была ОНА.
Прапрабабка. Красавица. Ведьма. Сон, о котором я не решалась
рассказать никому и после которого я стала бояться ночи. Бояться
заснуть и снова увидеть ЕЕ глаза. Глаза ведьмы. Мои глаза.
Я была проклята с момента своего
рождения. Проклята ЕЕ красотой.
Я стала долгожданной, появление
которой ОНА терпеливо ждал целый век. Наследница силы, которой мне
не суждено было обладать.
Я стала четвертой.
ЧАСТЬ
1.
«Доктор
Алла».
***
- Сегодня было последнее судебное
заседание?
- Да. Я выиграла. Они сполна
ответили за то, что посмели сотворить со мной.
В большом мягком кресле, в котором
можно только полулежать мне удобно и спокойно. Я люблю бывать в
этом кабинете. Жаль нельзя чаще, но доктор говорит, что раз в
неделю достаточно.
- Я рада.
Молодая женщина с ярко-каштановыми
волосами и в толстых линзах очков что-то записывает в свой рабочий
блокнот.
- Ну так что, Алла Дмитриевна? –
нерешительно спрашиваю я.
Женщина поворачивается ко мне и
стягивает свои увесистые очки.
- Я уже говорила вам, Белла, что вы
абсолютно здоровы. Разве что небольшое переутомление. При ваших
травмах, это просто чудо.
Тяжело вздыхаю.
- Ясно.
- Мне кажется, - продолжает женщина,
- что вас расстраивает этот факт. Или я не права?
- Сама не знаю, - честно отвечаю
я.
Она вопросительно смотрит на
меня.
- Понимаете, - решаю объяснить, -
если я здорова, то значит вы мне не сможете прописать никакого
лекарства, чтобы избавить от этих… снов.
- Белла, - снисходительно говорит
доктор, - сны – это лишь наша проекция…
- Я помню, - перебиваю, - вы мне уже
объясняли и ни раз.
- Вот и хорошо, что вы помните, - ее
голос мягок и успокаивающ.
Наш сеанс подошел к концу уже пол
часа назад. Мне пора уходить.
Встаю. Поправляю свой и без того
безупречно сидящий костюм.
- Вы придете на следующую
консультацию? – спрашивает женщина.
Киваю.
Это мой пятый по счету психолог за
последний год. И каждый из них нагло заявляет мне, что я абсолютно
здорова. Но ведь это не так!
Сумасшествие.
Это страшное слово преследует меня с
самого детства.
Может все-таки доктор поторопилась?
Может сеансов, которые у нас были, недостаточно, для точного
диагноза?
