Наталья Калинина Проклятье музыканта
«Испанский» цикл – 3
С благодарностью за помощь, поддержку и вдохновение талантливым музыкантам: Тимуру Валееву (группа «Ключи»), Диего Мартину (Diego Martín), Хосе Рамону Солер (José Ramón Soler) и группе «Мелокос» (Melocos).
ПРОЛОГ
1867 год. Испания, Молино Бланко
Время еще не приблизилось к полуденной отметке, а жара уже стояла как в преисподней. Пабло, сняв пенсне, стер заливавший глаза пот и смахнул висевшую на мясистом кончике носа каплю. Протерев краем фартука запотевшие стеклышки, он вновь водрузил пенсне на переносицу и склонился над деревянным столом, на котором лежала дощечка – заготовка для будущего инструмента. Работа двигалась медленно из‑за зноя, отнимающего не только силы, но и вдохновение. Казалось, сам дьявол стоит за спиной и дышит в затылок огнем. Не было спасения даже ночью, когда беспощадное солнце брало короткую паузу: земля, за день прокаленная его прямыми лучами, ночью извергала вобранный в себя жар подобно проснувшемуся вулкану. Единственным спасением было накрываться влажной простыней, а другую, смоченную в холодной воде, вешать в дверной проем. Но простыни высыхали еще до того, как Пабло успевал уснуть. Маялся бессонницей он уже вторую неделю, что не могло не сказываться на его работоспособности, ведь мастер в каждую вещь вкладывает не только частичку своей души, но и настроение. А оно в последние дни было скорее хмурым, чем радостным. Печально, потому что каждой своей гитаре Пабло старался отдать все лучшее, чувствуя ответственность, сравнимую с той, какую бы нес за воспитание дочери, готовя ее к выданью и желая ей счастливой судьбы. Инструмент для настоящего музыканта – это не просто деревянная коробка с натянутыми на нее струнами, это почти что любимая женщина. И они – музыкант и гитара – должны подходить друг к другу идеально, как две половинки одного апельсина. Иначе не будет Музыки. Будет лишь набор звуков, производимых без души. Кто‑то мог бы с ним поспорить, говоря, что все дело в мастерстве музыканта: в руках настоящего гения и полено зазвучит. Но Пабло на такое заявление ответил бы, что можно, конечно, взять в жены сварливую бабу и прожить с ней в диссонансе всю жизнь, разговаривая лишь одними режущими слух секундами. А можно связать жизнь с покорной женщиной и наслаждаться гармоничным звучанием ее ласковых терций.
Мастер вновь снял пенсне и положил его рядом с дощечкой на стол. Совсем нет вдохновения… Не лучше ли сходить в бар к Антонио, выпить кружку ледяного пива, узнать последние новости? Пожалуй, он так и сделает. Пабло аккуратно повесил фартук на вбитый в стену рядом со шкафом, в котором хранились заготовки, гвоздь и собрался уж было покинуть мастерскую, как услышал тихое звяканье дверного колокольчика. Мгновение, и в помещение вошел высокий сеньор.
– Доброго дня! – поздоровался Пабло. Посетитель проигнорировал его приветствие.
– Вы Пабло Молина, гитарных дел мастер? – спросил он сердитым хриплым голосом.
– К вашим услугам, сеньор, – поклонился хозяин и выжидающе замер, рассматривая незнакомца. Несмотря на удушающий зной, закутан тот был в темно‑серый плащ, укрывающий его с головы до ног. Накинутый капюшон скрывал лоб мужчины, отбрасывал тень на его глаза, не позволяя рассмотреть их. Пабло почувствовал дискомфорт: он не привык разговаривать без зрительного контакта. Ему важно было видеть глаза человека, читать в них истинные настроения и помыслы. Незнакомец, словно угадав его мысли, снял капюшон. Взгляд у него оказался пронзительным и неприятным, как у старого ворона. Человек этот был, скорее всего, молод, но лет ему изрядно прибавляли густая черная борода, спускающаяся почти до груди, сердитые морщины над переносицей да несколько серебристых нитей в смоляного цвета волосах. Под мышкой посетитель держал объемный сверток. Пабло опустил взгляд на ноги мужчины и заметил, что сапоги у того белесые от придорожной пыли, будто незнакомец проделал пешком немалый путь.
