Глава 1. Обещание, данное руинам.
Небо над деревней было низким и тяжелым, свинцово-серым. Пепел сожженных полей, подхваченный ветром, кружился в воздухе и сливался с дымом в удушливую пелену. Редкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь нее, озаряли руины неестественным, болезненным свечением.
Элария стояла на окраине, у самой кромки леса, что чернел теперь частоколом обугленных скелетов. Ее длинные темные волосы развевались на ветру. Она медленно присела на корточки, проводя пальцами по земле. Грунт под ними был мертвенно-холодным и рассыпчатым.
Внезапно из-за почерневших стволов донесся скрипучий звук. На тропинке показался старик. Он двигался медленно, с трудом переставляя ноги и опираясь на трость.
– Вот и настал момент, когда от нашей деревни остались лишь пепел да руины, – произнес он и его тихий голос прозвучал на удивление ясно.
Элария сжала кулаки, стараясь подавить дрожь. Она сделала глубокий вдох, втянув воздух, пропитанный гарью и смертью, и шагнула навстречу.
– Мир тонет в бедах. Целые страны пылают, люди гибнут. Иногда мне кажется, что надежда покинула нас навсегда, – ее голос дрогнул, когда она обернулась к руинам. Оттуда доносились приглушенные рыдания и треск догоравших балок. – Я видела, как города обращаются в пепел, как дети прячутся от стрел и заклинаний. Я не могу больше оставаться в стороне. Я обязана что-то сделать. Мне страшно.
Старик нахмурился.
– Ты говоришь о страхе. Страх – могущественный противник. Но порой именно он указывает путь к истине. Ты чувствуешь его, и все же идешь вперед. Почему?
Элария резко шагнула вперед, разбрасывая ногой комья пепла.
– Потому что если не я, то кто? Если я буду ждать, мир окончательно погибнет, а я не смогу с этим смириться. Я не вынесу мысли, что могла помочь, но не сделала ничего. Да, мне страшно. Но если я не сделаю этот шаг, страх поглотит меня целиком. Я должна действовать. Сейчас.
– Куда же ты направишь свои стопы, дитя? – спросил старик. В его глазах читалась не только печаль, но и живой интерес.
Элария на мгновение задумалась, ее взгляд скользнул по линии горизонта, где чернел мертвый лес.
– Я пойду искать места, где еще есть жизнь, – проговорила она тихо, но твердо. – Говорят, на севере остались места, которых не коснулась война. Там должны быть люди. Мне нужно найти тех, кто не забыл, что такое надежда, и кто, возможно, тоже готов бороться.
Старик молча кивнул. Медленной, но твердой рукой он достал из-за пояса амулет. Он был сделан из теплого металла, мерцавшего изнутри.
– Это оберег, древнейший из известных мне. Он защитит от нечисти. Пусть его свет станет твоей защитой и путеводной нитью.
Элария осторожно взяла амулет. Тепло разлилось по ее ладоням.
– А если я ошибусь? Если моих сил не хватит?
На губах старика появилась усталая, но теплая улыбка.
– Никто не знает заранее, где ошибка, а где – победа. Важна не изначальная сила, Элария… важно твое желание идти. Ты уже сделала самый трудный шаг – признала страх и решила действовать. В этом и есть твоя истинная сила.
Элария глубоко вдохнула, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Ей почудилось, будто земля под ногами отозвалась легким, ободряющим толчком.
– Я обещаю сделать все, что в моих силах. Я не сверну с пути.
Старик молча наблюдал, как она уходит. И впервые за долгие годы он ощутил в груди слабую, но живую искру надежды.
Поздний вечер застал Эларию на бескрайнем поле, раскинувшемся за холмом, что скрыл руины ее дома. Трава здесь была высокой и живой, она шелестела, колышимая упрямым ветром, который трепал волосы Эларии и приносил свежие запахи – влажной земли, хвойного леса и ночных цветов.
Ее шаги были быстры, а мысли витали далеко. Внезапно, как вспышка, в памяти воскресла старая бабушкина легенда – о древнем артефакте, сокрытом от глаз мира. Сила его была такова, что могла приручить саму материю, превращая беспорядок в стройный порядок единым прикосновением. Легенда гласила: обладатель артефакта сумеет укротить вселенскую ненависть, погасить вражду в человеческих сердцах и заглушить самый тихий шепот злобы, даровав миру спокойствие, желанное, как первый дождь после долгой засухи. Воспоминание о бабушкином голосе окутало ее душу ностальгическим теплом, согревая изнутри.
