Берлин.
Штаб-квартира Абвера.
Набережная Тирпиц, Тирпицуфер, 78.
Август, 1943 год.
Полковник Абвера Густав Штольце.
В августе 1943 года полковник Абвера Густав Штольце[1] вспомнил июль 1941 года. Тогда на совещании у адмирала Канариса он узнал, что фюрер утвердил 16 июля немецкую оккупационную политику по отношению к СССР. Гитлер собирался разделить Россию и управлять ею как колонией, игнорируя стремления национальностей СССР к автономии.
– Фюрер сказал, – сообщил адмирал, – никакой автономии частям Советской России! А в министерстве Восточных территорий у Розенберга ранее много говорили о создании национальных государств под контролем Германии.
– Но, адмирал, мы ведь уже продумали возможность создания ряда автономных образований на Востоке! – возразил полковник Геллер из штаба «Валли-1»[2]. – Это даст нам возможность использовать один народ бывшего СССР против другого. Белоруссия и Украина! Грузия и Азербайджан! Это сразу ослабит силы Сталина!
– Фюрер считает, что представители низшей расы не могут руководить государственными образованиями. Путь они даже и будут зависеть от Германии.
– Однако, – начал Геллер, – господин адмирал…
Но Канарис прервал его:
– Наша задача усилить работу секретной службы против России. Фюрер сказал, что он в этом особенно заинтересован. Он рассматривает любую информацию о мероприятиях Сталина внутри страны, как дело величайшей важности.
Тогда Штольце тихо сказал, стоявшему рядом, капитану Лайдеюсеру:
– Геллер несет чепуху.
– Но ведь план Розенберга предусматривает создание ряда государств-сателлитов Германии на восточных территориях, – ответил Лайдеюсер.
– Никаких государств. Это будут территории рейха. Наше жизненное пространство. К зиме Россия будет повержена. Это обеспечит нам гений фюрера, капитан…
* * *
Прошло два года и Густав Штольце снова был на одном из секретных совещаний в генеральном штабе на Бендлерштрассе. После его завершения он прошел по переходу в здание штаб-квартиры Абвера на Тирпицуфер и добился личной беседы с адмиралом Канарисом.
Полковник Штольце сильно изменился и мыслил летом 1943-го совсем не так, как летом 1941-го года. Он больше не верил в гений фюрера. Ошибочность политики руководства рейха на оккупированных землях была для него очевидна.
Он подготовил докладную записку по армии генерала Власова и о том, какую поддержку она может оказать Германии в сложившейся обстановке. Он хотел предоставить право Власову создать свою секретную службу при условии, что со всей полученной информацией Власов будет знакомить и Абвер. Штольце верил – русские коллеги будут работать с энтузиазмом, зная, что они сражаются за новую Россию.
Полковник считал себя специалистом именно по Восточному вопросу, хотя и был переведен из структуры Абвер-Ост в Абвер-Вест[3] в середине 1942 года.
Он хотел познакомить адмирала со своим проектом.
– Вы хотели меня видеть, полковник?
– Я давно добиваюсь встречи с вами, адмирал. Личной встречи.
– У вас есть что-то важное, Густав?
– Да, адмирал.
– Прошу вас.
Штольце доложил Канарису:
– Дело касается использования русских в войне против большевиков.
– Русских? Но я думал, что вы сейчас занимаетесь исключительно западным направлением, Густав.
– Я понимаю важность восточного фронта, адмирал, и считаю это направление более важным в нынешней обстановке.
– Я готов вас выслушать, полковник. Вы хотите коснуться партизанской войны, насколько я понял?
Штольце начал:
– Партизанская война, с которой мы столкнулись, и любое активное движение сопротивления могут развиваться в широких масштабах лишь при наличии идеи. Идеи, которая объединяет участников движения.
– Что вы этим хотите сказать, Густав?
