Закат солнца – это всегда величественное Зрелище!
Огромное бело-лиловое светило медленно, как крадущийся ночной хищник, коснулось марева у горизонта. Там оно стало сминаться, таять и растекаться расплавленным сиреневым зефиром. Розоватые облака где-то вдалеке были скорее всего поднятой ввысь пылью, так как до короткого сезона дождей не будет и капли с небес, а битвы у источников влаги достигли просто эпических масштабов.
Мальвинки слегка поднимали свои серебристые, голубые и лиловые косы, в попытке поймать последние лучи среди мешанины теней от мусора, летающих существ и других невообразимых растений. Их нежный шорох совершенно терялся в безумной какофонии звуков степи.
У разлапистых и приземистых белесо-голубых деревьев, растущих мелкими и непролазными чащами, на ночь отвердели обычно мягкие воздушные корни и ветви, сцепляясь просто намертво. Среди корявых стволов там и здесь мелькали останки неудачливых существ, которые так глупо попали в их силки. Медленно разлагаясь, они питали эту чащобу, как и множество ее мелких прихлебателей.
Пряный горячий ветер стал дуть чуть сильнее, поднимая тучи пыли, шелухи, семян, остатки шерсти мелких животных и прочий неопределенный мусор, застилающий временами горизонт, разъедающий глаза, вихрящийся и на мгновение складывающийся в магические и непонятные знаки.
Крики и вопли прерий стали затихать, мелочь старалась успеть разбежаться по убежищам. Мамочки хватали непослушных чад за шкирку, папаши тащили добычу многочисленным писклявым семействам. Ночные крупные хищники, потягиваясь и ощерив в зевках пасти и страшные зазубренные клювы, обычно только просыпались в своих логовах и лежках.
Медленно, как важный чиновник, из губчатых пещер вышел на слабеющий свет громадный каменный жук. Из-под непробиваемого панциря выпустил с нескольких сторон прозрачные, радужно отсвечивающие пары крыльев, и буквально вплыл в раскаленный воздух степи. За ним расстилался легкий шлейф, где мириады его деток роились легкой дымкой.
Через мгновения за аппетитными жучками стали охотиться юркие пожиратели, за ними спокойно летели аэростатами сплошные рты пузырей, засасывающие радужный шлейф в последних лучах солнца. Важный жук-патриарх, ничего не замечая, рассекал воздух, наполняя окрестности угрюмым гулом. С его пути старались побыстрее убраться всякие мелкие перепончатокрылые, мохнатые и прочие пернатые. Такой собьет и не заметит!
А если и переживет детство кто из личинок – всю жизнь за ними будет охота, уж весьма они питательны и вкусны! И только циклы спустя заляжет в спячку выживший заматеревший жук, а лет через двадцать выйдет уже непробиваемый монстр и расправит свои радужные крылья! У него под панцирем копошится целое семейство из доброго десятка прозрачных и мягких самок, там проходит вся их жизнь. И опять полетят шлейфы мелких жучков по горячим и пряным ветрам прерий…
Все это великолепие я не видел, просто знал, сотни и тысячи раз наблюдая с младых когтей.
И скоро не увижу никогда!
Потому что был на добрые пару десятков шагов под землей, в нашем самом секретном месте, в пещерах под Домом Наставников. И потому что напротив узрел яростные и красивые, с оранжевыми точками желтоватые очи Заклятого Врага. Он ждал, ему недолго осталось ждать.
Скоро он выклюет в ритуальной мести мои черно-лиловые глаза, а затем будет безумный и яростный, как и все у этих Ар-Ну, рваный полет. И его торжествующий крик на мгновение застудит всю степь, и ужаснет малодушных.
Потому что я умирал с его ядовитым шипом в моей мощной шее…
