Алька проснулась на рассвете: разбудил какой-то посторонний звук. Она вспушила подушку, собираясь улечься удобнее и снова заснуть, но тут дробный, лёгкий стук повторился снова. Вот что потревожило – этот стук! Девочка подошла к окну и раздвинула белые, тюлевые занавески. За стеклом на железном сливе для дождевой воды сидела белая ворона и внимательно смотрела на неё.
– Это ты стучишь? – спросила Аля и засмеялась: дожила, спросонья с птицей разговаривает.
Ворона потянулась клювом к окну и снова стукнула в раму.
– Нет, ну ты наглая птица. Кыш, кыш! – Алька помахала руками. Потом сообразила: ворона через стекло не слышит. Отворила раму и сердито пробормотала:
– Сама не спишь и другим не даешь. Лети отсюда.
Ворона взмахнула крыльями и плавно опустилась на толстую ветку сливы.
– Я бы не будила тебя, но только в предрассветный час можно попасть в проход между мирами.
– Кто это тут болтает? – Алька высунулась в окно по пояс, разглядывая в сером зыбком свете деревья в саду, забор, кусты красной смородины.
– Ничего не меняется, люди по-прежнему считают себя пупом земли. – Ворона посмотрела в ошарашенное лицо девочки.
Алька отпрянула от окна.
– Птицы не разговаривают! – с нажимом в голосе произнесла она и подумала: «Может, мне послышалось?»
– Всегда одно и то же. Почему никому не приходит в голову, что кроме вас, людей, кто-то ещё может говорить и мыслить?
– Но у тебя же клюв закрыт! – возмутилась Аля. – Ты не можешь говорить, не раскрывая рта, то есть клюва.
– Понятно. Вот если бы я раскрывала клюв, ты бы поверила, что существуют говорящие вороны?
– Может быть, – смутилась девочка, чувствуя неуверенно и весьма странно. Не могла же она сойти с ума за одну ночь.
– Кара, ты говорила, что это человеческое существо необычное – она должна всё схватывать на лету. Пока я не вижу в ней ничего особенного, – пропищал кто-то из кустов.
– Кто там? – удивилась Алька и тряхнула всклокоченными светлыми волосами, прогоняя остатки сна.
– Не волнуйся, – успокоила ворона. – Это Рыжуля. Скоро рассвет, а нам нужно добраться до дольмена и войти в него с первым лучом солнца.
– Зачем? И кто такая Рыжуля?
– Рыжуля – лиса. А к дольмену нам нужно, чтобы полить Древо Жизни и Познания, – ответила ворона, нетерпеливо переступив лапками на ветке.
Алька легла животом на подоконник и стала вглядываться во что-то находящееся у кустов смородины. На свободное пространство, ближе к окну, вышла лиса.
– Она тоже белая! – Тёмные глаза Али округлились. – А почему её зовут Рыжуля, с таким-то окрасом.
– Не белая, а седая, – поправила лиса. – Когда-то я носила рыжую шкурку. Не менять же имя из-за перемены цвета. Значит, моё умение говорить тебя уже не смущает?
– Ты тоже не открываешь рот. Почему я вас слышу?
– Пасть не открываю, – поправила Рыжуля. – Ты о ментальном, мысленном общении что-нибудь слышала?
Алька кивнула. Она обожала фантастические романы Беляева>1, рассказы Бредбери>2 и кое-что знала о таком способе общения.
– Именно так мы и говорим с тобой. Твой мозг воспринимает нашу мысленную речь так, словно мы произносим слова вслух. Наши голосовые связки не предназначены для воспроизведения человеческой речи. Одевайся. По дороге к дольмену мы всё объясним.
– Да, – подхватила ворона. – Разве не ты, только вчера, жаловалась бабушке, что в мире не осталось больше тайн. Вот он шанс увидеть чудо! Не упусти его.
Аля снова тряхнула головой: говорящие ворона с лисой действительно за гранью понимания. Эти персонажи из сказки зовут её к какому-то Древу Познания. Почему бы не рискнуть? Она сбросила пижаму и стала быстро одеваться. Футболку заправила в спортивные штаны, путаясь, завязала шнурки на кроссовках. Аккуратно и бесшумно спустилась из окна в сад. Трава заглушила шаги.
