На улице полночь, за окном еще шумят
капли дождя, которые подхватывает промозглый ветер и разбивает об
оконную раму – все свидетельствует о том, что весна не очень спешит
в наши края. Я лежу в своей комнате и перебираю в мыслях
предстоящие планы на будущее, конечно место на пьедестале занимает
конкурс по выбору примы балерины на роль Адель. Оглядываясь назад я
осознаю сколько было положено труда, сил, пота, испорченных пуант –
у меня нет другого выбора, как победить на этом конкурсе, который
состоится в конце года. «Другого выбора нет!» - повторила я
про себя. Ведь эта победа нужна не только для светлого будущего и
безбедной жизни, в которой я прозябаю сейчас, но и в честь светлой
памяти моей мамочки. Перевожу взгляд на прикроватную тумбочку и
смотрю на одиночную фотографию, стоящую возле лампы, на ней
запечатлена мама в образе «Черного лебедя». «Мамочка!» - звучит у
меня в голове и слезы наворачиваются на глаза. Как же мне ее не
хватает, сколько бы всего я ей рассказала, пожаловалась, поплакала
на плече. Ее не стало, когда мне было одиннадцать лет, причину
смерти мы до сих пор сами не знаем. Поэтому на протяжении этих семи
лет отец оббивал пороги судов и прокуратуры, но все давали отпор -
заниматься подобным делом не будут. Прошло еще полгода, от
несправедливости наших органов власти и собственного бессилия - он
запил, затем его выгнали с работы, машину и дом забрали за неуплату
долгов по кредиту, теперь мы ютимся в этой двухкомнатной квартиры
на окраине города, без перспектив на светлое будущее. Отец
перебивался редкими подработками, да и те заработанные деньги
спускал на игру в карты, со словами: «Мы еще повоюем, доча! Вот
выиграю миллион, всех куплю. Будешь у меня на сцене порхать, как
мама…» - не закончив свой монолог он хватается в очередной
раз за бутылку с водкой, потерпев неудачу. Чтобы хоть как-то
помочь ему в этой ситуации устроилась на подработку в клуб
официанткой, платили там не много, но на еду и коммунальные услуги
хватало. И вот после очередной смены лежа на маленьком диванчике
глаза начали слипаться от усталости, я понемногу проваливалась в
тягучую трясину сна, как вдруг громкий стук в дверь развеял всякий
намек на дремоту. Хватаю свой мобильный и проверяю, который час,
«Начало первого ночи. Кого принесло в такое время, отец вроде бы
вернулся домой сорок минут назад» - ворчу я про себя,
натягиваю тапочки на ноги и шаркаю к выходу, замирая у своей двери.
Стук усиливается, через мгновение входная вверь вылетает и в
квартиру входят два мордоворота. В коридоре от куда не возьмись
возникает отец, опухший после очередной пьянки, еле удерживаясь на
ногах.
Б: Мы пришли за долгом! – говорит
мужчина, который стоял по правую руку от отца, тон его был не
очень-то приветливый, повеяло могильным холодом.
О: Я все отдам, просто сейчас такая
у меня полоса невезения. – Пьяным голосом начал оправдываться отец.
– Верну! Обещаю! Дайте время, господин. – Говорил он, но не
мужчинам, которые стояли на пороге, а кому-то, кто был в темноте
лестничной клетки.
Я вышла из своей комнаты тихо
прикрыв двери и прошла чуть дальше по узкому коридору, спрятавшись
за шкаф, чтобы меня не было видно, но в то же время, когда отцу
понадобится помощь – я буду рядом. Зависло молчание, никто не
отвечал моему отцу, никаких действий, мне показалось на секунду,
что эти двое сейчас развернутся и уйдут, что это все какие-то игры
разума, на самом деле ничего нет.
О: Дайте мне месяц, я соберу деньги
и все до копейки отдам. – Снова начал свой монолог отец.
М: Как же ты собираешься насобирать
полмиллиона за месяц? – Наконец, отцу ответили. Голос принадлежал,
вероятнее всего, молодому человеку, я не видела его из своего
укрытия, поэтому пришлось вырисовывать образ в голове. Это был
скорее всего не русский мужчина, в его голосе слышались нотки
акцента, что-то на подобии немецкого или датского, тембр твердый,
звучный и холодный, как сталь.
