Кровь всегда пугала её, страх сковывал, пробирал до дрожи, но теперь, глядя под ноги, она не ощущала ничего.
Киартана долго смотрела вдаль с вершины башни. На тёмное, беспристрастное море, ярко-голубое небо и неугомонных, крикливых чаек, что всегда встречали её в смятении и обсуждали меж собой.
Более ничто не держало её в этом пустом мире. Город, спасшийся от войны; люди, счастливые и полные жизни; море, холодное и беспристрастное; земли, пропитанные кровью; великие леса, сожжённые дотла; воздух, наполненный смолистым дымом и солью; тусклый и далёкий свет солнца – всё стало ей чужим.
Киартана расцепила замки и одним взмахом сбросила доспех, покрытый затухающими рунами, сняла наручи – они ей больше были не нужны. Алое платье, местами пропитанное кровью, подхватил ветер. Как и всё остальное, оно ей разонравилось, и Киартана порвала его, оставив себе лишь лёгкую шёлковую рубашку, спускающуюся ниже колен, но даже её осквернила кровь. Она сбросила туфли, бесстрашно наступила в вязкую лужу, разлитую по каменным плитам, босиком пошла по витой лестнице вниз, и ещё долго её алые следы отмечались на ступенях. Чёрные стёкла почти не пускали свет. В зале стояла кромешная тьма, и Киартана не узнала, кто победил. Это было уже не важно.
Солнце прогрело паперть, но тепло больше не радовало, деревья неразборчиво шептали ветвями. Ни один человек не слышал их, и никто не заметил её, бредущую босиком через парк к мосту. Она мягко ступала по траве, словно парила над всем, на ином уровне, и ни тепло, ни холод не тревожили её.
Люди высыпали на площади в роскошных нарядах, они радовались окончанию войны, на улицах играла музыка, горожане танцевали и смеялись. К вечеру торжество могло превратиться в очередной карнавал, их радость не трогала её. Хоть и смотрела рассеяно, она видела больше остальных, и всё чаще замечала, как прохожие мерцают.
Таверна всегда появлялась в разных местах, но Киартана точно знала, где она окажется теперь, и шла к дому Гильды. Безликие кварталы сменяли друг друга, и только деревянный трёхэтажный дом, окрашенный в крупную цветную клетку, привлёк её внимание.
Она зашла через всегда открытые ворота в широкий двор и узнала вывеску:
ТАВЕРНА НА ПЕРЕПУТЬЕ
Поднявшись на крыльцо, Киартана в последний раз обернулась на город, и ей стало грустно – Эпоха Вечного Мира наступила. Дубовая дверь распахнулась легко, изнутри повеяло чарующими изысканными ароматами цветов и терпкими запахами полыни, лимона и мяты.
Олаф с его неугомонными усами встретил её за массивным столом, с уже раскрытой домовой книгой. В руке он держал перо и собирался отметить прибытие.
– Как я и говорил, – заметил он, – плата принята, и вы вольны вернуться когда угодно. Ваши вещи уже наверху, надеюсь, на этот раз вы останетесь подольше, – Олаф загадочно улыбнулся, той самой улыбкой, из-за которой на него было невозможно злиться.
Комната ничуть не изменилась, а в гардеробе оказались все её вещи, и Киартана нисколько не удивилась.
Она долго не решалась спуститься в бар, думала о прошлом и будущем, но ей больше не хотелось быть одной.
На первый вечер она выбрала шёлковое платье кофейного цвета, и сразу нашла Олафа, как всегда протирающего стаканы в баре. Ей хотелось высказаться, и непременно ему.
– Готов… – обратилась она, усевшись напротив, – услышать самую невероятную историю в твоей жизни?
