Ничто не предвещало беды. День,
который перевернул всю жизнь Актис, изменил ее и превратил в
бесконечную череду сменяющих друг друга и полных смертельных
опасностей приключений, начался как всегда — буднично и
беззаботно.
Девочка проснулась, когда веселый
солнечный зайчик, проникший в узкое оконце под крышей, запрыгал на
ее безмятежном детском личике. Зажмурив глаза, она еще несколько
секунд оставалась во власти сна, но, вспомнив о своих
многочисленных делах, которые обещал новый день, стряхнула с себя
сон и сладко потянулась. Затем поднялась с мягкой козьей шкуры,
лежавшей на крытом соломой земляном полу, и, козочкой выскочив из
дома, побежала к ручью.
На бегу, скинув короткий, сотканный
из грубой шерсти хитон, она с визгом бросилась в освежающую
прохладой воду. Купание было недолгим, и очень скоро дрожащая от
холода девочка уже брела по берегу ручья, изредка нагибаясь, чтобы
подобрать самые красивые камушки и спрятать их в укромное место.
Как все девятилетние дети, Актис была любопытна и все, что
встречала на своем пути, осматривала и изучала.
Эта незатейливая игра доставляла ей
небывалое удовольствие. Девочке было забавно наблюдать, как
маленькие ящерицы греются на солнце, гоняясь друг за другом, то,
скрываясь в расщелинах камней, то, появляясь вновь. Из всех
ползающих живых существ именно ящериц Актис любила больше всего.
Они нравились ей своей беззащитностью и беззаботностью. Девочка
знала, что они обладают чудесной способностью — оставлять свой
хвост в руках того, кто попытается поймать их. Актис не раз хотела
сделать это, чтобы удостовериться в таком чуде на собственном
опыте, но никак не могла решиться, потому что ей каждый раз
становилось до слез жалко причинять боль таким милым созданиям.
В воздухе становилось все жарче и
жарче, и давно согревшаяся после купания девочка, наконец,
отправилась домой. Подобрав по дороге одежду, она побежала к своей
бедной хижине, взметнув босыми ногами золотистое облако пыли.
Небольшой крестьянский домишко,
слепленный из крупных камней и глины, которую добывали у ручья,
выше по течению, находился на возвышенности.
Рядом стояли пять или шесть таких же
бедных хижин некогда большой деревни. Непрестанные несчастья,
обрушивавшиеся на жителей этой местности, болезни, голод, а то и
неожиданные стихийные бедствия оставили на этом богами забытом
уголке земли лишь несколько женщин, трех детей, пять стариков и
одного хромого, как Гефест олимпийский, мужчину, который не
работал, а вел жизнь праздную и беззаботную, как все деревенские
пьяницы.
Актис вбежала в дом, еще хранивший
ночную прохладу, и блаженно растянулась на козьей шкуре. В хижине
никого не было, а девочке захотелось есть. Около очага она нашла
горшок с козьим молоком, пресную ячменную лепешку и кусок сыра,
Когда Актис уже доедала свой скромный завтрак, в дом вошла женщина
средних лет с приятным лицом, сохранившим следы былой красоты.
Увидев девочку, она приветливо улыбнулась:
— Как спалось, доченька?
— Хорошо, — ответила
Актис. Вопрос матери несколько озадачил ее. — А почему ты
спрашиваешь об этом?
— Ночью была такая сильная
буря, что наш дом чуть не снесло, а ты даже не проснулась.
Актис рот открыла от изумления. Она
знала, что бури и ураганы посылают людям боги, если те сделают
что-нибудь нехорошее.
— А за что в этот раз боги
обиделись на нас? — голосом, сдавленным от страха, прошептала
она.
— Боги капризнее детей и иногда
гневаются даже из-за пустяков. У какого-нибудь крестьянина сдохла
любимая коза, и он распустил свой длинный язык, обвинив в своей
беде Зевса, Посейдона или еще кого. А причем тут боги? — сама
себя спросила мать. — Ни при чём. Разве они виноваты, что у
кого-то сдохла коза? А их в этом обвиняют. Они, конечно, осерчали
на всех людей, вот и послали бурю.
