«Пять дней держалась приграничная застава Хэбин, отбивая атаки
немирных чурдженей, пока не подошло подкрепление из Сань Шоусянчена
– трех объединенных городов-крепостей. И подоспело оно куда как
вовремя. Еще полдня промедления и застава бы окончательно пала.
Императорские полки ворвались в уже вынесенные тараном ворота, коля
и рубя чурдженей, что пытались взять дозорную башню, толкаясь в
единственном ее входе.
Там шел ожесточенный бой с оставшимися в живых защитниками
заставы. Крыша и смотровая галерея башни полыхали, а из
единственного окна валил густой дым. Когда полки Трех крепостей
порубили чурдженей, а оставшихся полонили, из горящей башни вывели
горстку выживших. С почерневшими от дыма и копоти лицами,
израненные, изможденные, в посеченных доспехах, семеро защитников
Хэбина, казались, неотличимы друг от друга. Потому офицер
имперского отряда, был удивлен увидеть среди них самого младшего
семьи Ся».
Император поднял руку, и евнух Фань прервал чтение
донесения.
- Сколько оставшемуся в живых Ся отроду? – глухо спросил
император, в волнении расхаживая по кабинету.
- Минула семнадцатая зима, ваше величество, - с поклоном доложил
евнух Фань, повернувшись вслед прошедшему мимо владыке с неизменным
выражением почтительности на круглом безбровом лице.
- Любимец семьи Ся, пригожий малыш Чжэн? – остановился император
возле бронзовой курильницы и со вздохом покачал головой: - Как же,
помню, помню… Похоже семья сделала все, чтобы он выжил.
- Вы как всегда прозорливы, ваше величество. Именно так и
произошло. Со слов выживших защитников Хэбина молодой господин Ся,
проявил необычайное мужество. Чтобы удалить его с линии смертельной
битвы, князь поручил ему защищать дозорную башню, где хранилось
оружие и горючая смола, с уверенностью, что сам он не пропустит
врага в ворота заставы и отобьет их штурм. Только на этот раз Небо
не благоволило отважному князю и подлым чурдженям удалось сломить
его сопротивление. Захватив заставу, варвары попытались с ходу
завладеть дозорной башней, не видя на пути к ней особого
препятствия. Но натолкнулись на ожесточенное сопротивление
засевшего в ней молодого Ся. Он успел закрыться там с уцелевшими
воинами князя и отбить последовавшую атаку. Понятно, что чурджени
не могли назвать Хэбин своим, имея под боком крепость битком
набитую оружием, гремучей смолой и отчаявшимися защитниками
заставы. Рассказывают, что варвары пытались сперва договориться и
выманить молодого Ся всевозможными заманчивыми обещаниями. Но
достойный отпрыск князя не поддавался, ни на какие уговоры, как и
угрозы. Тогда ночью под окном башни нечестивые варвары устроили
казнь всей захваченной семьи Ся. Молодую барышню, сестру молодого
господина насиловали прилюдно, пока она не испустила дух. Едва
живого израненного дядю посадили на кол. Двух старших братьев
страшно пытали, их крики всю ночь не умолкали под окном злополучной
башни. От всего пережитого младший отпрыск князя Ся больше не может
произнести ни слова. Потому проявите к нему милостивое
снисхождение, ваше величество.
- Он онемел? – с горьким удивлением и сочувствием спросил
император, развернувшись к евнуху.
- Да, ваше величество, - печально поклонился Фань, увидев в
какой сдержанной ярости, пребывает император.
- Какова судьба самого князя Ся? - Переведя дыхание от
охвативших его чувств, глухо спросил император дрожащим голосом. –
Неужели… и он тоже… подвергся унизительной казни?
- Хвала Небу, страшная участь миновала достойного князя, и он
принял достойную гибель в бою. Перед тем как пасть, этот великий
воин, уже пронзенный копьем, уложил немало врагов. Не удивительно,
что сердце последнего из Ся выгорает жаждой мести, и он рвется
обратно в Сань Шоусянчен. Говорят, что урны с прахом родных он
привез с собой, не расставаясь с ними ни на миг.
