Одним темным декабрьским вечером,
когда снег за окном, кружась вихрем, ложился на землю крупными
хрупкими снежинками, я сидела, завернувшись в уютный пушистый плед.
Шоколадный от чашки, наполненной горячим какао, которую я держала в
руках, разносился, кажется, по всему нашему немаленькому дому. В
камине, облицованном темным камнем, задорно потрескивали березовые
поленья, и я изредка ворошила их кочергой.
Люблю такие вечера. Близятся
новогодние праздники, и все вокруг, будто бы, выдыхают, наконец,
расслабляются, прекратив бесконечный бег внутри колеса жизни.
Настает лучшее время года. То самое время, когда люди подводят
итоги, оценивают свои успехи, задумываются о том, чтобы что-то
изменить в жизни. Ведь все знают, что новый год - он, как чистый
лист бумаги, с которого можно начинать писать уже новую историю,
неповторимую и прекрасную. Для меня же, предновогодние дни всегда
были временем чудес. Я до сих пор верю, что именно в Новый Год
может случится что-то невероятное и волшебное. Ведь когда, если не
в эти дни, наполненные дурманящими ароматами хвои и мандаринов,
атмосферой праздника и легкости?
- Алевтина, снова мечтаешь? -
раздается за спиной строгий голос отца. - В твоем возрасте, уже
стоило бы стать более серьезной и перестать верить в сказки.
Ну вот, опять. Всегда он влезает в
мои яркие фантазии со своей суровой действительностью, очень
далекой от идеальной глянцевой жизни, которую мы старательно
демонстрируем каждые пару месяцев репортерам журналов.
- Что у тебя снова случилось? - с
тяжелым вздохом поворачиваюсь в сторону отца, хмурящего брови.
- Никто работать не хочет, будто
праздничные дни уже наступили. А до них, между прочим, целых две
недели. Совсем обленились, а еще ТОП-менеджерами себя называют и
премии требуют.
Каждый год повторяется одно и то же,
каждый год я слышу эти слова, на протяжении уже почти двадцати трех
лет, ничего не меняется. Пресловутая стабильность, которую я
ненавижу.
- Вот если бы ты, Алевтина, пошла бы
учиться на экономиста, как я тебе советовал, то сейчас помогала бы
мне всех держать в узде. Но нет, ты же натура творческая, тебе надо
всякие картинки рисовать, - продолжает заводиться отец. - Тьфу, что
за профессия такая - дизайнер? Кто вообще придумал это?
- Папочка, там ужин на столе, очень
вкусный, - хлопаю я ресницами, переводя тему. - Ты бы поел.
Наверное, голодный.
Если отца сейчас не переключить на
другую тему, он будет ругаться и кричать еще очень долго, а мне
ровно в полночь надо быть совсем в другом месте.
- “Вкусный” говоришь, - тянет отец,
разворачивается и уходит, напоследок сказав: - Пойду попробую, что
там Аглая приготовила, что даже моей малоежке понравилось.
Фыркаю, услышав это прозвище. Так
меня называли в детстве, потому что я была очень привередливая в
еде. Но, кажется, родители, слишком занятые собой, не заметили, что
их старшая дочь уже давно выросла.
Отпиваю из чашки уже остывшее какао
и кривлюсь. Вот же, папочка, всю атмосферу мне испортил своим
появлением. Я ведь только собиралась помечтать о чуде, которое
может свершиться уже в этот Новый Год.
Выпутываюсь из пледа и небрежно
кидаю его на диван. Поднимаюсь по деревянной лестнице на второй
этаж, одновременно закручивая свои длинные шоколадного цвета волосы
в пучок, чтобы не мешали. Захожу в комнату, интерьер которой
разрабатывала сама: здесь и подвесное кресло, в котором я люблю
качаться, обдумывая идеи, и несколько полок, на которых расставляю
награды, и большой комод, со множеством ящиков, необходимых для
хранения всяких мелочей, которые могут пригодиться не только в
работе, но и в жизни. Ну и, конечно, широкая удобная кровать, где я
люблю валяться, с комфортом раскинувшись в позе морской звезды.
