Развод. Отравленное серебро

Тени от вечернего солнца тянулись через всю комнату, рисовали длинные силуэты на стенах. Лена сидела на краешке дивана, потирая виски. Две пустые чашки стояли на столе, от теплого чая в них остался лишь холодный налет. Она смотрела в окно, где прощался с городом багрово-сизый закат. Вот так же затухала и ее душа. В голове, как заезженная пластинка, снова и снова крутились слова Сергея, и каждое из них, как гвоздь, вонзалось в сердце.

– Я не могу больше. Я устал, - его голос прошелся по сердцу, оставляя шрамы.

Все испытания, что они прошли вместе за двадцать пять лет, оказывается, не закалили их. Напротив, превратились в бремя, которое он не выдержал.

– Я ухожу, - с цоканьем упала последняя капля, что переполнила чашу.

Отчаяние хлынуло через край. Затопило душу, вылилось наружу и превратило всё вокруг в глухой омут. Лена оказалась на самом его дне, придавленная толщей воды. Ни шевельнуться, ни выплыть. Остается только лежать раздавленной камбалой и глупо таращить глаз на всё, что еще день назад было родным и знакомым. Всё, что казалось устойчивым, как металл к коррозии.

Но и металл бывает мягким. Вот, например, серебро, которое символизирует завтрашний день. Лена усмехнулась. Для Сергея этот красивый холодный материал оказался пластичным. Можно выгнуть в одну сторону, а потом и в другую. Вот и он не выдержал. Прогнулся. Или согнулся. Как правильно?

А ведь она всегда любила серебро. Считала его благородным. Берта – свекровь, наоборот, золото обожала, до сих пор не снимает со скрюченного пальца перстня с потускневшим камешком. Один раз попробовали стянуть, так захлопала руками, как птица крыльями, заклекотала что-то, и снова погрузилась в свой мир.

Теперь Лена немного понимала, как выглядит, реальность Берты. Такая же безмолвная и мутная, как у нее сейчас? Оглушающая и давящая, будто гигантский невидимый пресс.

Закапало часто-часто что-то теплое на руки. Лена вздрогнула и удивленно посмотрела вниз. Слезы? Недоверчиво коснулась щеки.

И вдруг вскочила, заметалась по комнате. Наткнулась на пиджак мужа, висящий на спинке стула. Провела рукой по шероховатой ткани и непонимающе нахмурила брови.

«Раз пиджак остался, значит, еще не всё?» - засуетилась, задергалась в конвульсиях надежда.

Сережа за ним вернется, они поговорят и… И что? Бессильно соскользнули руки, повисли плетьми вдоль тела. В полумраке Лена была похожа на большую поломанную куклу.

Скрипнула дверь в комнате свекрови. Лена повернула голову. Из приоткрывшейся щели на нее смотрел старческий блеклый глаз в сети морщин. Седые волосы одуванчиком топорщились на голове. Шлеп-шлеп – зашлепали старенькие тапочки. Чмоньк-чмоньк – шевельнулись давно исчезнувшие в провале рта губы.

Лена подошла, молча развернула Берту и, придерживая за худенькие плечи, повела в постель. Уложила, укрыла, включила ночник с желтыми светлячками. Забыла, совсем забыла. Вот старушка и встала. Не может уснуть без ночника.

«Лена! Надо что-то решать! Это же невозможно! Посмотри на себя! На меня посмотри! Сколько мы еще выдержим?! Сколько ты выдержишь?! Ты пойми, твоей свекрови всё равно. Она уже давно не здесь. Это всего лишь оболочка».

Чашка со стуком опускается на матовую поверхность. Сергей вскакивает и начинает нервно вышагивать, меряет комнату по диагонали, косит желтым глазом на дверь, за которой, к счастью, не слышит его мать.

Лена потерла лоб: наверное, эта картинка никогда теперь не исчезнет?

А ведь еще утром она думала о сюрпризе для мужа. Завтра с утра должна была прийти сиделка, а они с Сережей собирались на весь день в спа-комплекс. Там массаж, обертывания, кедровая бочка, сауна и бассейн. И чай. Обещали вкусный таежный чай по особенному рецепту, который взбодрит и придаст сил.