Колеса поезда стучали мерно и
успокаивающе. Подперев щеку рукой, Тася смотрела на проплывающие в
темноте огоньки. В купе уже все спали. И только она продолжала
сидеть у окна, как будто надеялась высмотреть в сумерках знакомые с
детства лица и разбудить воспоминания.
Тася ехала домой, к мужу. Думала о
нем, ждала встречи, пытаясь притупить в груди смутные опасения.
Конечно же, беспочвенные. Она просто устала. В последнее время
навалилось много всего. Пришлось решать дела с наследством от
бабушки, разбираться с бумагами на старый, но такой до боли родной
ее дом. Дом, где она росла с пяти лет вместе Агафьей Ивановной.
Родители – геологи, разбились на вертолете, когда очередной раз
вылетели в тундру. Тася осталась вдвоем с бабушкой. На память
сохранилось только несколько черно-белых снимков. На одном из них
счастливый папа держит на руках сверток, а рядом смущенно улыбается
мама.
Необычное и такое красивое имя для
внучки – Таисия, предложила баба Агаша. А сколько забавных и
ласковых своих имен она слышала от нее в детстве: Тася, Тасечка,
Туся, и только когда совсем расшалится, звучало строгое – Таисия.
Вот и сейчас в голове бабушкин голос, и так хотелось снова обнять
сухонькое тело и вдохнуть особенный запах, в котором смешались
ароматы печеных яблок и пирожков с черемухой, и ванили, и цветков
липы.
На столе в последний раз пискнул
телефон. Тася вздохнула: разрядился. А зарядку забыла в доме,
который вчера продала. Напоследок успела отправить мужу забавную
открытку с признанием в любви. В последнее время чувствуется его
отстраненность, а, может, ей показалось. Открытка с шариками и
зайцами – это и глупо, и пошло, но ничего другого на ум не пришло.
Хотелось хотя бы немного разбавить свое одиночество в неуютном
вагонном укладе.
Всхрапнул сосед – пожилой дядька с
роскошными седыми усами, и тут же перевернулся на другой бок,
запутавшись в простыне. Ее край свесился к пыльному полу. Над Тасей
спал мальчик, лет десяти, а напротив его мама. Порой, она испуганно
вскидывалась и проверяла, не свалился ли сын. Когда сели в вагон,
долго спорили, но паренек одержал победу и отвоевал себе верхнюю
полку.
Тася снова посмотрела в черное
стекло, вгляделась в свое отражение. Короткие, небрежно
взлохмаченные волосы, серые глаза, совершенно обычной формы, зато
длинные-длинные ресницы, загибающиеся без всякой туши до бровей.
Миловидна, лицо в форме сердечка, да вот, пожалуй, и всё. Мужчины
взглядом не провожают, женщины соперницы в ней не видят. Даже ее
муж не сразу обратил на нее внимание.
На вокзал поезд прибыл рано, и Тася
одной из первых выскочила на перрон. Вещей с собой было немного. Не
обращая внимания на назойливых таксистов, она поспешила вместе с
толпой пассажиров в метро, которое охотно заглотнуло всех в свою
теплую, многолюдную пасть. Тася заняла место в углу вагона, ехать
было далеко, да еще и с пересадками. В названия станций даже не
вслушивалась, как и другие сонные горожане просто терпела тесноту,
боль от наступившего на ногу недотепы и неизбежную духоту.
Неожиданно встрепенулась: «Боже, она
ведь едет совершенно в противоположную сторону!» Пришлось срочно
протискиваться к выходу и снова повторять весь путь в обратном
направлении. С досадой посмотрела на часы: Вадим уже уйдет на
работу, когда она приедет, а так хотелось с ним повидаться. Если бы
она была внимательнее и сразу села на свою ветку, точно смогла бы
выпить вместе с ним утренний кофе. Обидно. Это всё от недосыпа и
суматохи последних дней.
От остановки автобуса Тася шла
быстрым шагом, не обращая внимания, как хрустят подмерзшие лужи,
покрытые прозрачной корочкой льда. Февраль. По утрам уже светло, но
еще долго будет и мороз, и снег, и ледяной ветер. Климат ужасный,
но Тася любила этот город, большие дома, пробки и вечную
суматоху.
