Евгения
– Евгения Ивановна, добрый день, вас беспокоит Скворцова,
главный воспитатель детского сада…
Стоит услышать сухой голос в трубке, как у меня сердце
сжимается. Ощущение надвигающейся беды вымораживает, и я сразу же
подрываюсь с вопросом:
– Что с Леной?! Что с моей доченькой?!
– Вашей дочке стало плохо, мы вызвали скорую. Вам нужно срочно
приехать. Без вас ребенка не госпитализируют.
Ровный голос женщины лишен хоть какого-то оттенка чувств, а у
меня от ее слов все перед глазами темнеет.
– Что?! Я… я сейчас… я уже еду!
Выговариваю, теряя себя, вскакиваю, цепляю сумку, хватаю пальто
и мчу вперед.
– Женя… ты куда?! Что случилось?! – кричит мне вслед
коллега.
– Лика! Объясни все начальнице! Моей доченьке… Лене плохо стало…
я… мне нужно срочно бежать в сад…
– Боже… не беспокойся! Все решу с Гавриловной!
– Спасибо!
Бегу к лифту, жму на кнопку вызова.
Сколько раз я ее нажимаю?!
Не знаю.
Только кажется, что чертов лифт застрял! Время тянется как
резина, и я просто тыкаю еще несколько раз пальцем, но… в итоге
просто срываюсь с места и бегу к лестнице.
Я спускаюсь неуклюже, просто слетаю, перепрыгиваю, чуть не падаю
на ступеньках. Перед глазами пелена, стук сердца в висках.
Вашей дочке стало плохо…
Сердце сжимается. Оно будто биться забывает. Запыхавшись, я
вылетаю из здания, где расположен офис нашей маленькой компании,
мокрый снег сразу же ударяет в лицо – наотмашь, болезненно.
Слякоть и непогода ранней весны сразу же проскальзывают под
незастегнутое пальто, вода из лужи обрызгивает колготки.
Не помня себя, я лечу к остановке, где обычно жду автобус,
вспоминая, что там почти всегда дежурят таксисты.
Просто цепляю первую попавшуюся машину и залетаю внутрь.
– Детский сад «Ласточка», – выпаливаю адрес, – умоляю вас,
только быстро… прошу…
– Превышать не буду. Штраф в пять тысяч платить неохота, –
спокойно отвечает водитель, а затем бросает взгляд в зеркало
заднего вида.
– Что случилось девушка? – спрашивает усатый мужчина. – На вас
лица нет…
– У меня ребенку плохо стало в садике…
– Ай-яй-яй… – выдает нараспев с акцентом и выруливает, затем
прибавляет газу, а я выхватываю трясущимися пальцами телефон и
звоню Василию
Муж не отвечает, а я все названиваю ему… пока не сбрасывает!
Сбрасывает!
Прикрываю веки. Жмурюсь. Пытаюсь затолкать панику глубоко внутрь
себя, но…
Так страшно становится. Так непреодолимо страшно. Закусываю
губу. Смотрю вперед, все хочется попросить, чтобы упитанный таксист
поднажал, но я понимаю, что это уже будет слишком.
В конце концов, мне нужно добраться до моего ребенка живой… а
при такой плохой видимости можно и в аварию попасть.
Дождь усиливается, в какой-то момент превращаясь в непроглядный
ливень, а я вновь названиваю мужу. И вновь его телефон не
отвечает.
– Вася, ну возьми же трубку… возьми…
Выговариваю в никуда, но, разумеется, звонок остается без
ответа, а затем и вовсе голос робота оповещает о том, что телефон
абонента либо выключен, либо вне зоны связи…
– Доехали, девушка!
Наконец таксист выруливает и останавливается у садика моей
девочки. Вижу карету скорой помощи, и сердце мое кровью
обливается.
Боль нестерпимая. Страх. Паника.
– Боже… пусть все будет хорошо… пусть все будет хорошо…
пожалуйста…
Шепчу как мантру, а у самой сердце буквально разрывается в
груди.
– Девушка… я вам могу чем-то помочь?.. – раздается голос с явным
южным акцентом, но я даже ответить ничего не могу, лишь бросаю
взгляд на мужчину, цепляю из кошелька купюру и не глядя пихаю
водителю такси.
– Девушка, тут многовато будет…
Кричит он мне вслед, но я уже не слышу, вылетаю из машины и бегу
к воротам, никак не могу найти карту-пропуск, затем наконец
выхватываю ее, чуть не выронив все содержимое сумки.
