– Глянь на видосик, который я скинула тебе в тележку. Уж больно похож там мужичок на твоего Романа, – голос моей подружки Ольки вибрировал в телефонной трубке от негодования.
– Не-е-е-е, не он, – проговорила задумчиво и, приглядевшись, прокрутив ролик ещё раз, добавила, – Вроде бы не Роман, но очень похож. Согласна.
Когда я только включила и просмотрела это кино, то на первых же кадрах узнала своего мужа и сердце, ухнув в пропасть, сжалось в каменный комочек, каждым ударом царапая мне грудь и сдавливая горло. Но, продышавшись, я прокрутила ролик внимательнее.
На видео, снятое, вероятно, в каком-то клубе на телефон непрофессионалом, мужчина очень похожий на моего мужа, без пиджака, в белоснежной сорочке смеясь, разбрасывал, подкидывая вверх, тысячные купюры. А вокруг него, визжа, прыгали молодые девицы сомнительного вида в откровенных нарядах. И такое самодовольно-счастливое, снисходительное и какое-то презрительное выражение было на лице мужчины, что хотелось немедленно выключить это и не смотреть. Развидеть навсегда. Вся сцена вызывала брезгливое чувство. Отторжение. Причём именно мужик, а не писклявые идиотки рядом с ним.
Нет! Не может мой серьёзный пятидесятилетний Роман так себя публично вести! Это просто не укладывается в его паттерн поведения, никак не бьётся с его образом. Это не в характере моего мужа, в конце концов. Такого просто не может быть!
– А меня прямо подкинуло – он! – зло проговорила подруга и продолжила, всё ещё кипятясь, – ты бьёшься на работе, тянешь на себе весь отдел, чтобы закрыть скорее ипотеку, а он бабки девкам швыряет! Урод!
– Это не он, Ольк! Ромка не позволит себе такого никогда, – попыталась я успокоить подругу и поинтересовалась, – Где ты раскопала видео?
А у самой руки тряслись от пережитого стресса. От мгновенного узнавания, возмущения и неприятия увиденного. И сколько бы я умом ни уговаривала себя, успокаивая, но сердечко всё кололось и кололось в груди. А поднявшая голову интуиция вопила сиреной: «Присмотрись внимательно! Это же он! Его сорочка, его тёмный в узкую полоску галстук!»
Но видео не было чётким. У снимавшего или дрожали руки, или он был в движении. Не знаю. Только разобрать мелких деталей съёмка не позволяла.
– Лазила по чатикам, вот и наткнулась. Случайно, Ась, – ответила подруга на мой вопрос.
– Придёшь завтра на праздник с сыном? – Перевела я разговор в безопасное русло.
Олька вздохнула тяжело:
– У нас лазарет. Не осталось ни одного здорового. Всё на той или иной стадии заболевания. Лучше мы посидим ещё дома. Извини. Самой уже тошно. Вот и серфила в интернете.
– Ничего. Не в последний раз собираемся! Не грусти, и сыну от нас привет!
Хотела ещё разочек глянуть видеоролик, но, подумав, отложила трубку в сторону. Ни к чему это. Я верю своему мужу и не собираюсь устраивать слежку. И разборки на основании мутного видоса – сумасшествие.
У нас всё хорошо. Крепкая семья и отлаженный спокойный быт. У нас нет проблем с мужем. Только небольшое недопонимание.
– Бу!
Моя взрослая и серьёзная пятнадцатилетняя дочь выскочила из-за угла в маске огромного рыжего кота, и я взвизгнула от неожиданности.
– Арина! Я поседею так! Буду белой старушкой к сорока годам!
Картинно приложила руки к груди и сделала скорбное лицо, на что Аришка засмеялась и, подняв маску на лоб, чмокнула меня в щеку:
– Не сорок, а тридцать девять!
Она крутанулась передо мной, махнув рыжеватыми кудряшками и хвастаясь нарядом.
Серая юбка в складку, серо-голубой джемпер на белую рубашку с жёлто-красным галстуком. И лоферы с гольфами. Гермиона Грейнджер собственной персоной.
– А тебе удобно будет в этом на втором квесте?
– Нормально! Это ты ещё Артёма не видела! – хихикнула дочь и позвала, завопив на весь дом, – Тёмка, время!
