— Вася, ты меня слышишь? — уже в третий раз обращаюсь к мужу, который сосредоточенно и увлечённо пялится в экран телефона и даже улыбается порой.
Я уж думала, что эта мимическая активность для него стала недоступна, по крайней мере, мне супруг не улыбался уже давно.
Вася поднимает на меня удивлённый и чуть раздражённый взгляд, словно не ожидав, что я здесь. Ну да, милый, уж извини, но я здесь живу, хотя ты, кажется, об этом уже забыл.
Внимательно рассматриваю супруга, стараясь абстрагироваться. А он всё ещё хорош: моложавое привлекательное лицо с небольшой сеточкой морщин вокруг глаз, тёмные волосы, выкрашенные в лучшей парикмахерской города, чтобы скрыть седину. Да, конечно, он чуть располнел и лишился того тела, которое было в молодости, ну так и нам не по двадцать давно.
Холодный отсутствующий взгляд мужа безразлично мажет по мне и вновь возвращается в вожделенный экран телефона. Ему там что ли мёдом намазано?
— Чего ты говоришь? Извини, я отвлёкся. Тут по последнему контракту вопросы возникли! — поясняет Вася, отправляя в рот очередное печенье.
— Я спрашивала, сможешь ли ты забрать меня после работы? Моя мазда в сервисе, а после сегодняшнего заседания я физически не вытяну в такси с незнакомым водителем!
Супруг кривится. Наверное, ему кажется, что это капризы избалованной женщины. Но я редко прошу его о подобном. Сегодняшний день я и впрямь надеюсь просто пережить, дотянуть до вечера. Можно было бы поставить время на ускоренную перемотку, непременно воспользовалась бы этой функцией.
— Лен, я не понимаю, нахрена ты себе берёшь такие сложные дела? Ты же председатель суда, должна вообще сидеть в кабинете и в потолок плевать. Но тебе же больше всех надо! — недовольно отчитывает меня супруг.
Возможно, он прав, но я не привыкла сбрасывать ответственность и тяжёлую ношу на чужие плечи, да и не была уверена, что кто-то отважится рассматривать это дело объективно, слишком уж серьёзные люди обвиняются в серьёзных преступлениях. Мне уже трижды угрожали, четыре раза пытались подкупить за время этого процесса. Другой бы на моём месте передал дело, но не могла же я подставить своих подчинённых!
— Давай не будем начинать! Я обещаю, что сегодня вынесу приговор, а затем отправимся в отпуск, как мы с тобой и хотели. Представь, целых десять дней на берегу моря. Только ты, я, пальмы и крики чаек! — произношу мечтательно.
Даже не верится, что через несколько дней окажусь вдалеке от всей этой суеты и нервотрёпки. Нам с Васей нужно побыть наедине, отвлечься от всей этой рутины и дня сурка, в котором у обоих лишь работа, работа и снова работа.
— Слушай, я хотел тебе сказать, у меня не получится поехать в отпуск! Дел вагон! Сгоняй одна. Отдохнёшь, расслабишься! — огорошивает меня супруг.
Сердце невольно сжимается и почти перестаёт биться, трепыхаясь слабо и обречённо. Я в своих мечтах нарисовала столько красочных картинок, как мы с Васей проводим время вместе, возрождаем наши слегка присыпанные пеплом чувства, словно раздумаем угли, из которых вновь должно вспыхнуть яркое пламя. Но сейчас буквально слышу звон осколков этих радужных образов, которыми согревала себя последние недели.
Внутри всё разом леденеет, мир становится серым, словно кто-то выкрутил копку яркости, кофе становится нестерпимо горьким, хотя ещё предыдущий глоток казался нормальным.
— Но мы же договаривались… — произношу тихо, сама понимая, как жалко выглядит этот аргумент.
Хочется разрыдаться, горько, от души, метнуть чашку о стену, встряхнуть мужа, чтобы он наконец посмотрел на меня и объяснил происходящее, глядя в глаза. Но вместо этого гордо вскидываю подбородок и сжимаю руки в кулаки так, что костяшки белеют. Мне нельзя плакать, — на ресницах тушь, да и кричать или выяснять отношения нет времени, пора выезжать на работу.
