Строгий хорошо поставленный голос судьи парит над залом: « …суд постановил! Признать гражданку Караянц Ирину Петровну невиновной в совершении преступления, предусмотренного статьёй сто пятой Уголовного кодекса, а именно в убийстве собственного мужа, в связи с непричастностью к совершению преступления! Освободить из-под стражи в зале суда!»
Последние звуки умолкают, растворяясь в воздухе, но производят эффект разорвавшейся бомбы: родственники погибшего поднимают такой крик, что закладывает уши, а подсудимая Ира падает в обморок от напряжения. Стараюсь абстрагироваться от происходящего и собираю документы со стола, зная, что я всё сделала хорошо и поступила правильно. Теперь надо наконец-то дойти до машины и выкурить первую за день сигарету в тишине, ведь я тоже на пределе, — этот судебный процесс выпил из меня все силы.
— Тварь! Адвокатша чёртова! — вдруг раздаётся рядом визгливый женский голос. — Как тебе только спится по ночам, когда убийц из тюрьмы вытаскиваешь?
Поднимаю глаза на неопрятную толстую тётку, сестру убитого Караянца, которая на протяжении всего процесса устраивала сцены и даже несколько раз была выдворена из зала заседаний.
— Спокойно спится… — произношу холодно, глядя прямо в мутные глазки, налитые злобой.
Все здесь знают, что моя глупенькая юная подзащитная, вышедшая замуж за влиятельного бизнесмена, не имела никакого отношения к его заказному убийству. Но его многочисленной родне безумно хотелось сделать из девчонки козу отпущения, чтобы получить доступ к внушительному наследству. Именно родня Караянца занесла немаленькую взятку сотрудникам полиции, чтобы те назначили обвиняемой молодую вдову. Но, к счастью, за дело взялась я.
— Как только в глаза ещё можешь честным людям смотреть? — выплёвывает ядом тётка. — Зенки свои бесстыжие выкатила!
— Честным? — усмехаюсь и перехожу на шёпот, чтобы сторонние уши не услышали. — Мне написать жалобу и указать, какую сумму вы заплатили следствию? Да, доказать это у меня не получится, но, возможно, служба собственной безопасности всё же заинтересуется моим заявлением и продавит следака, а он уж сдаст вас за милую душу!
Женщина отшатывается от меня, будто чёрт от ладана, давая, наконец, пройти. Но мне удаётся сделать всего несколько шагов, потому что ко мне бросается Ира, которую только что выпустили из «клетки» и сняли уже наручники.
— Алина Сергеевна, родная! — взвизгивает она, хватая меня за руки. — Спасительница! Спасибо за то, что вытащили меня! Я за вас молиться всю жизнь буду!
Я не из тех людей, которые знают, как реагировать на подобные проявления. Возможно, я и впрямь замороженный айсберг, как любил утверждать мой бывший муж, попрекая за холодность и сдержанность.
— Достаточно будет, если переведёте завтра оставшуюся часть гонорара, как и договаривались! — отвечаю, пожимая горячую ладошку. — А сегодня отдохните как следует, выспитесь. Извините, мне пора идти!
Срываюсь с места и направляюсь прочь из зала, испытывая острую необходимость вдохнуть свежего воздуха. Тесная строгая юбка до колена и высокие каблуки не дают развить желаемую скорость, но зато знаю, что выгляжу одновременно по-деловому и элегантно. Адвокатов, как никого, встречают по одёжке.
Уже у самого выхода из суда вдруг сбиваюсь с шага, ощущая, что мне на плечо ложится тяжёлая мужская рука, сжимая почти до хруста. Даже не надо поворачиваться, чтобы узнать, кто меня остановил. Эта давящая аура, от которой по спине разбегаются мурашки, и низкий вкрадчивый голос, лишавший меня некогда способности соображать… мой бывший муж, которого мечтала бы никогда больше не встретить…
— Привет, милая! — ласково мурлычет он мне на ухо. — Рад тебя видеть! Я соскучился!
