«День, когда горят костры рябин».
– Ада, где галстук? Ты приготовила галстук, Ада?
Молча стою у зеркала, подкрашивая губы.
А в голове бархатный баритон тянет томно:
«Всё не то, всё не так…»
– Аделаида, мать твою, неужели так трудно ответить? Что происходит?
Поднимаю бровь.
«Ты мой друг…»
Нервничает.
Конечно.
Гори оно огнём. Кострами рябин.
Юбилей. Сорок лет.
Сорок обычно мужчины не празднуют. Но мой Игнатов решил иначе.
Я молчу. Это его решение.
Я знаю, что на моё мнение ему плевать.
«Я твой враг…»
Это не всегда так было, естественно.
Но сейчас я молчу.
Пусть делает что хочет.
«Как же так всё у нас с тобой…»
– Ада!
Врывается в спальню из гардеробной, с ворохом галстуков.
– Красный. Как костры рябин.
– Что? – орёт, глаза выпучив.
«Был апрель, и в любви мы клялись, но увы…»
– Возьми красный.
– Почему, мать твою? – слюной брызжет.
– Потому что президент во время последнего выступления был в красном.
Макар открывает рот, и закрывает.
Нечем крыть.
«Пролетел жёлтый лист…»
Президент. Это всегда работает безотказно.
– Завяжи.
Так и хочется сказать – а волшебное слово?
И выматериться.
Но…
«Я календарь переверну…»
Но я приличная девочка. Я падаю в обморок при слове «блядь». Нет. Не падаю. Но это не важно.
Подхожу, беру галстук, спокойно поднимаю ворот его рубашки.
«И снова третье сентября…»
Муж смотрит на меня. Разглядывает.
Я спокойна. Я совершенно спокойна.
– Ты что-то принимала?
Выгибаю бровь.
Я постоянно выгибаю бровь. Больше эмоций нет.
«И снова третье сентября…»
– Успокоительные? Дай мне что-нибудь, у меня мандраж.
Перекидываю ему за шею красную полоску. Несколько нехитрых манипуляций и шикарный Двойной Виндзор готов. Затягиваю.
Рвануть бы посильнее…
«На фото я твоё взгляну…»
– Не туго, дорогой?
– Нормально. – Кривится, словно моё «дорогой» вызывает у него мигрень.
Отхожу, оглядываю свою работу. Достойный узел.
Мой муж всю жизнь носит галстуки и так и не научился завязывать так.
Красиво.
«Но почему, но почему…»
Подхожу к бару, достаю виски. Наливаю. Подаю мужу.
– Это что?
– Успокоительное, Макар.
Ухмыляется.
– Ты что, приняла что ли?
Я? Боже упаси. А вот тебе надо. Думаю, глядя ему прямо в глаза.
«Ведь было всё у нас всерьёз…»
– Мы еще не опаздываем? Надо поторопиться.
– Мы приедем вовремя, Макар.
И всё идёт по плану. Упс. Это из другой песни.
«Ведь было всё у нас всерьёз…Второго сентября»
– Ты еще не одета! Поторопись, Ада. Надеюсь, сегодня ты не будешь меня позорить.
Интересно, когда я его позорила? Не важно.
Он говорит словами своей мамочки. И к этому я тоже привыкла.
«Журавлей белый клин,
Твоя дочь и мой сын…»
– Дети готовы? Чёрт, не стоило детей брать.
– Там будет отдельная комната для них.
– Они же не малыши!
Не малыши, да.
Старшему, Егору шестнадцать. А Еве тринадцать. Переходный возраст. Но она у нас умница. Рисует, занимается музыкой и языками. У Егора хоккей и компьютеры.
Всё как у всех.
Успешная жизнь. Успешные дети. Достаток.
«Мы в любовь, как в игру,
На холодном ветру
Поиграли с тобой…»
Мы как будто выиграли в лотерею под названием жизнь. Всё идеально.
Почти.
Оглядываю себя.
Я тоже сегодня постаралась, шикарна как никогда.
Идеальная укладка и макияж выполненные лучшими мастерами. Я выгляжу максимум на тридцать, хотя мне на восемь лет больше.
«Третье сентября, день прощанья…»
На мне дизайнерское платье, изящные украшения, неувядающая классика.
Скромное обаяние буржуазии.
Элегантные туфли на одиннадцатисантиметровом каблуке. Не шпилька, каблук устойчивый. Мне сейчас очень важно быть именно крепко стоять на ногах. Или нет?
«День, когда горят…костры ря-ябин…»
Выход из дома на удивление спокойный. Дети ведут себя хорошо. Муж тоже. И я.
Шикарный ресторан, элитный. Всё по высшему разряду.
Гости собираются быстро. В такое заведение не опаздывают.
