Муж позвонил и сообщил, что задержится сегодня в офисе и мы
можем не ждать его к ужину. Я задумчиво отложила телефон на стол и
перевела взгляд на затянутое свинцовыми тучами небо. Вот‐вот хлынет
дождь. Никак не наладится погода, май на дворе, а солнца еще и не
было. Холодная весна в этом году.
― Тетя Соня, ― услышала сдавленный болью голос Насти и подскочив
со стула, рванула к племяннице.
Настя стояла в гостиной, упираясь рукой в спинку дивана и
пытаясь дойти до меня. Меня охватил страх. Я подбежала к девочке и
придерживая за плечи, потянула на диван.
― Что случилось, малышка? Тебе плохо стало, да? Ты чего
нервничаешь?
― Я… тетя Соня, я видела… ― она скривилась, а я резко схватила
телефона и принялась вызывать скорую.
― Тихо, Настя, потерпи, слышишь? Потерпи, милая. Скорая,
проспект Академиков, 317. Девочке плохо, сердце больное.
Скорее!
Я отшвырнула телефон, побежала на кухню, взяла стакан с водой и
вернулась к Насте. Мое сердце бешено колотилось от страха, к горлу
подступали удушающие спазмы. Присев около девочки, приподняла ее
голову и принялась осторожно поить водой. Настя была в сознании, но
абсолютно без сил. Такое случалось крайне редко, но всегда она
переносила приступы очень сложно.
По моим щекам покатились слезы, я всхлипнула и уложил ее голову
на подушку, побежала открыть дверь, чтобы не задерживать врачей на
пороге.
По пути набрала Витю и принялась ждать, когда он поднимет
трубку. Гудок за гудком, и в ответ тишина.
Я всхлипнула и взяла Настю за руку, прижала ее к своим губам и
смотрела в карие глаза, наполненные отчаянием.
― Малышка, ― прохрипела я, чувствуя, что начала заливать слезами
ее руку, ― все будет хорошо. Слышишь меня? Все будет хорошо.
Дальше приехала скорая, фельдшер сказала, что забирает Настю в
больницу. Ей необходимо полное обследование и капельница. У девочки
сильный приступ, вызванный стрессом. И лучше будет, если она
некоторое время понаблюдается у врачей.
Я собралась ехать вместе с ней. Не могла оставить племянницу
одну. Схватила легкую кофту и сбежала вниз по лестнице, продолжая
на ходу набирать мужу. От волнения начинало тошнить, но я не
сдавалась. Сейчас важно, чтобы Насте стало легче.
Сама себя пытаюсь успокоить. Ничего не получается. Уже сидя в
машине скорой и держа девочку за руку, я снова набрала номер мужа и
на последнем гудке он наконец‐то ответил.
― Я занят!
Его тон был мерзкий!
Я только рот открыла чтобы ответить ему, как в динамике снова
послышались гудки. Я крепко сцепила зубы. Ну козел, ты мне еще за
это ответишь.
Настю привезли в приемный покой, на каталке отвезли в палату и
поставили капельницу. Я сидела в коридоре и молилась, чтобы приступ
скорее миновал. Слишком страшно было потерять единственного
близкого человека, мою кровь.
Откинув голову назад, я прикрыла глаза и все время думала о
девочке. О том, через что ей приходиться проходить в таком юном
возрасте.
Моя малышка. Моя кровиночка.
― Здравствуйте, ― услышала женский голос и медленно подняла
веки, ― вы родственница Анастасии Свадьбиной?
― Да, я ее тетя и единственная родственница. София.
― Хорошо. София, сейчас врач на операции, он подойдет, как
только освободится. Девочка будет под наблюдением. Вы можете
оставить свои данные и поехать домой, а мы вам позвоним, как только
будут новости.
Я покачала головой не желая оставлю Настю одну.
― Я буду здесь сколько понадобится. Надеюсь, это не
запрещено?
― Нет, конечно. Но все равно вам нужно заполнить кое‐какие
документы. Пройдемте со мной?
Я кивнула и пошла за медсестрой, бросив короткий взгляд на
дверь, за которой находилась моя малышка.
Заполнив все что говорила медсестра Наталья, я постоянно
возвращалась мыслями к Насте, в надежде, что ей уже становится
лучше. Потом думала о муже, посмевшем поставить работу выше семьи.
И ладно бы я звонила с претензией, но, когда он мне отвечает
подобным тоном, не остается сомнений, что сегодня будет
скандал.
