Обычно я не жду мужа к ужину. Но сегодня меня весь день преследует плохое предчувствие. Вот кусок в горло и не лезет.
Муж.
Странно называть так человека, который так и не смог стать мне родным за два года брака.
Амирхан как был незнакомцем, так им и остался.
Всегда холодный и собранный, я даже слово боялась сказать в его присутствии. Сама бы я никогда его не выбрала…
Но что уж теперь сожалеть о сделанном? В конце концов, брак по договоренности старших – обычная практика в наших кругах. Да и кому бы я была нужна в моем положении? Дядя то и дело повторял, что взял меня в дом из жалости и чувства долга. Такова уж наша реальность, сироты никому не нужны.
– Сафия! – заставляет меня вздрогнуть громкий окрик.
Вскакиваю с дивана и несусь в коридор, чтобы тут же застыть в дверях.
Амирхан быстро разувается, со злостью швыряя ботинки, но поражает меня отнюдь не это.
А то, что находится в его руках.
– Что это? – выдыхаю я в полнейшем шоке, ведь мой муж и дети – понятия несовместимые!
Он их терпеть не может, и это еще мягко сказано.
– Это, судя по всему, мой сын, – будто в его словах нет ничего особенного, говорит он, смотря на меня со злостью.
Хотя если кто и должен был бы злиться, то это явно не он!
– И ты так просто об этом говоришь? – не понимаю я такой беспардонности.
Как можно заявиться домой с ребенком и говорить об этом как о самой обыденной вещи?!
Понимаю, что наш брак не совсем нормален, но я всё же его законная жена и имею право на уважение!
– А что мне, с бубном вокруг тебя сплясать? – проходит он в гостиную и кладет ребенка на диван.
– Ты уверен, что он твой? – с надеждой спрашиваю я.
Может, какая-нибудь женщина его обманула? Такое ведь сплошь и рядом случается! Тем более что муж богат…
– Уверен, я сделал тест ДНК. Не думаешь же ты, что я просто так взял и притащил домой ребенка? – раздраженно спрашивает он.
– И что ты теперь будешь с ним делать? – пытаясь успокоиться и не заплакать, спрашиваю я.
– Не я, а ты. Забота о нем полностью ляжет на твои плечи, Сафия. Я не собираюсь с ним нянчиться. Моя бы воля, его вообще бы не было. Если бы я хотел детей, то завел бы их с тобой, – фыркает он. – Но, раз уж он уже есть, ничего с ним не поделаешь. Ты же говорила, что тебе скучно? Ну вот тебе и развлечение. Заботься, воспитывай. Своих у тебя всё равно не будет, пока ты моя жена, – говорит он так пренебрежительно, что, будь я смелее, точно дала бы ему пощечину.
– А что мы скажем людям? – пытаюсь я отвлечься.
– Скажем, что он наш. Мы всё равно собирались возвращаться домой, так что проблем с этим не будет, – пожимает он плечами. – Что там с ужином? Я с этим ребенком даже не поел сегодня толком.
– И почему же мы скрывали мою беременность? – игнорирую я слова об ужине.
– Потому что я тебе запретил. Не хотел, чтобы они срывались и ехали в Европу или, еще лучше, забрали тебя домой. Для моих родных я самый заботливый и любящий муж, не забыла? – расстегивает он пуговицы пиджака и снимает его.
– Думаешь, всё так просто? Я же отсылала им наши фотографии! – сжимаюсь я на кресле, в которое присела.
Глаза просто прикованы к ребенку, который спокойно спит, даже не подозревая, какую смуту навел своим появлением.
– А где его мать? Она европейка? – впервые задаю я вопрос мужу о его любовницах.
Я, конечно, знала, что они есть. Не мог же такой мужчина, как Амирхан, обходиться без того самого. Раз со мной ничего не было, значит, было с кем-то другим. И я нисколько не возражала. Наш брак изначально был фиктивным.
– Какая разница? Главное, что тебе нужно знать, это то, что она отказалась от ребенка.
– Тогда зачем вообще его рожала? – хмурюсь я.
– Ты и вправду не понимаешь? – приподнимает он левую бровь. – Иногда я думаю, ты и впрямь такая наивная или притворяешься?
