Пролог
«Не переживай, любимая. Мы справимся. Я женюсь. Возьму вторую жену. Она родит мне ребёнка. Он будет и твоим тоже. Ты сможешь заботиться о нём так же, как и она. Всё будет хорошо.»
Телефон дрожит в моих пальцах, но я не чувствую его веса.
Я перечитываю. Снова. Медленно.
Каждую букву.
Каждое слово.
Вдруг я ошиблась? Вдруг это какой-то дикий розыгрыш? Или его телефон попал в чужие руки?
Но нет. Это он.
Мой муж.
Любимый.
Тот, кто должен был быть здесь, рядом. Держать меня за руку. Говорить, что мы переживём это. Что я не одна.
А вместо этого он пишет мне, что женится.
Я чувствую, как внутри что-то медленно сжимается, превращаясь в тугой болезненный ком.
Я женюсь.
Она родит.
Это будет и твой ребёнок.
Господи…
Я моргаю, но буквы не исчезают. Они словно выжжены в моём сознании.
Я судорожно вдыхаю, но воздух застревает в горле.
Он уже принял решение.
Он не плачет. Не скорбит.
Не чувствует потери.
Он просто нашёл выход.
Как будто ничего страшного не случилось.
Как будто вчера у меня не остановилось сердце от страха.
Как будто я не умоляла Всевышнего спасти нашего ребёнка.
Как будто у нас вообще не было ребёнка.
А ведь был.
Я прижимаю руку к животу. Там, где должно было биться крошечное сердечко.
Но оно больше не бьётся.
А он?
Он даже не пришёл.
Не спросил, как я.
Не обнял, не погладил по волосам, не сказал, что любит.
Где его любовь?
И была ли она вообще?…
Где его скорбь?
Почему только я плачу?
Почему только я чувствую эту пустоту?
Почему только я страдаю?
Экран вспыхивает снова.
«Ты всё равно не можешь родить, милая. Но ты всегда была хорошей хозяйкой, хорошей женой. Я не хочу отказываться от тебя. Я просто хочу сына. Это ведь естественно. Разве я не имею права?»
Мир рушится.
Ты всё равно не можешь родить.
Гул в ушах заглушает всё остальное.
Я моргаю, но слёзы не перестают течь. Горячие, обжигающие, они падают на простыню, смешиваются с равнодушным светом уличных фонарей за окном.
Он сказал это мне.
Мне, которая ещё вчера держалась за живот, боясь пошевелиться.
Мне, которая надеялась до последнего.
Мне, которая прошла через боль, страх, кровь.
Но теперь я ему не нужна.
Он уже смотрит вперёд.
У него есть план.
Новая жена.
Новый ребёнок.
Новая жизнь.
А я?
Кто я теперь для него?
Бракованная? Дефектная? Просто ошибка?
Я медленно опускаю телефон.
Где-то внутри меня уже нет.
Осталась только пустота.
Как я смогу пережить это?
Что мне делать?
Как…
Жить?
Голос свекрови срывается на крик ещё до рассвета.
– Лейна! Ты вообще собираешься вставать?!
Я резко открываю глаза, глухо выдыхаю и машинально тянусь к животу. Ладонь задерживается на округлившемся низе живота, словно в попытке почувствовать движение. Но нет. Ещё слишком рано.
Сонливость испаряется мгновенно.
В этом доме нельзя позволить себе проснуться в своём темпе.
Здесь ты встаёшь сразу, как тебя позвали.
Я накидываю платок на голову, торопливо поправляю платье и выскальзываю из комнаты, зная, что будет дальше.
На кухне уже пахнет крепким чаем с мятой и лепёшками, но времени насладиться этим ароматом нет. Свекровь стоит у стола, грозно скрестив руки на груди, рядом заловка Айшат, лениво потягивающаяся после сна.
– Ты думаешь, в доме всё само собой делается? – свекровь сверлит меня взглядом.
Я опускаю голову.
– Нет…
– Тогда почему завтрак ещё не готов?
Слова льются, как кипящая вода, и мне остаётся лишь поспешно кивнуть и броситься к плите. На автомате ставлю казан с водой, нарезаю хлеб, достаю продукты. Всё это время чувствую, как на меня смотрят.
– Ты слишком медленная, Лейна, – насмешливо тянет Айшат, делая глоток чая. – Как ты будешь справляться, когда ребёнок родится?
Я сжимаю губы.
Я справлюсь.
Ведь я уже справляюсь.
Дом большой. В нём живут семь человек.
Я обслуживаю их с утра до ночи. Готовлю, убираю, стираю, глажу, мою.
