За окном – желтоватая дымка.
Осень развлекается, разбрасывая по утреннему туману вкрапления
жёлтой листвы. От скорости картинка размывается. Вот и дрожит
вокруг золотистое марево.
Старенький уазик прыгает по кочкам – воинская часть
располагается за городом. И дорога сюда оставляет желать лучшего.
Да и транспорт не самый фешенебельный. Только вот я была счастлива
донельзя. Отчего шофёр – серьёзный парень в камуфляже – странно
косился на меня.
Нередко замечаю, что на журналистов вообще часто смотрят с
удивлением. Наверное, это из-за особенного блеска в наших глазах.
Его даёт предвкушение классной темы. И заголовки, которые уже
вертятся у тебя в голове. И предчувствие, как ты разворачиваешь
газету, а там – на целую полосы – твой материал. И ты с волнением и
трепетом смотришь на подпись: «Подготовила Олеся
Давыдова»
Ух, аж голова кругом от таких мыслей!
Интервью с Степаном Воравских станет первым и самым серьёзным в
моей, пока ещё очень небольшой, практике. Шеф решил, что я готова и
бросил меня в гущу событий, как он говорил. Конечно,
бывалые коллеги лишь скептически усмехались вслед: ну какая же это
гуща, обычный юбилей воинской части? Что интересного-то?
Но вот только для меня, уже год пишущей статейки для молодёжной
странички, это – настоящий прорыв. Не с юными неформальчиками и
нефордевочками общаться под пиво и смех, а со взрослым человеком
разговаривать. Настоящим генералом!
Я была очень счастлива, выпархивая из редакции. Даже то, что шеф
десять раз заставил меня переделать вопросы, которые я собиралась
задать Степану Михайловичу, меня нисколечко не смутило. Так даже
лучше, не облажаюсь.
И вот мы подъезжаем к КПП. Дрожащими руками протягиваю дежурному
ксиву. Обычно, я люблю это делать. Ага, прям достаю «дубликатом
бесценного груза», как у моего любимого Маяковского. За год работы
в редакции я привыкла, что моя «корочка» открывает если не все
двери, то очень многие. Но сейчас её будто под микроскопом
рассматривают. Едва ли не на зуб пробуют.
– Пропускай уже, Лёха! – нервничает шофёр. – Это к Михайлычу, у
них согласовано. Сам меня отправил.
Дежурный сверяет услышанное по журналу и, наконец, кивает,
возвращает мне удостоверение и поднимает шлагбаум.
Мы едем мимо замерших на взлётной полосе самолётов. И я глазею
на них с детским восторгом. Огромные, грозные, но не страшные.
Скорее, красивые. Настолько, что дух захватывает от этой суровой
красоты.
– Остановите, – прошу я, – хочу сделать несколько
фото.
Шофёр отрицательно мотает головой:
– Приказа не было.
Вздыхаю: да, попала в другой мир. Здесь без приказа и шагу не
ступнут.
Мы останавливаемся возле невзрачного кирпичного здания с
зелёными оконными рамами. Мне – представителю поколения
стеклопакетов – странно видеть крашеные рамы.
На входе у нас снова проверяют документы, а потом меня встречает
молодой офицер, и мы идём по длинному коридору с одинаковыми
дверями. Нужно признать, это помещение навевает уныние и немного
пугает.
Ловлю себя на том, что немного взвинчена. Делаю скидку на то,
что штатскому человеку да ещё и свободной профессии всегда неуютно
там, где всё подчинено закону и порядку.
Кабинет Воравских оказывается строгим, лаконичным и по-военному
элегантным.
Генерал – сама обходительность. Ни грамма зазнайства. Усаживает
на стул, делает комплименты. Несмотря на возраст и седые виски, он
всё ещё красив, строен, подтянут. Наверное, всего каких-то десять
лет назад вполне мог вскружить голову юной дурёхе, вроде меня.
Только вот взгляд – слишком проницательный, внимательный, кажется,
проникающий до самой души.
Мне даже становится немного неловко за свою толстовку, синие
пряди и потёртые джинсы. Рядом с таким мужчиной хочется быть
воздушно-женственной.
