Случаются дни, когда дожить до вечера — это уже подвиг.
Сегодняшний оказался одним из таких.
Ещё утром у меня были радужные планы на будущее. А сейчас я
стояла голой в чужой квартире перед незнакомым мужчиной, думая
не пожалею ли о своей смелости.
По всему выходило, что пожалею. Но пути отступления я уже
отсекла.
Мужчине, высившемуся надо мной, не нужно было даже играть своими
литыми мышцами и напрягать идеальные кубики. Ещё десять часов
назад, выходя из дома, я знала, что день закончится безумно. Сейчас
оставалось сделать лишь последний шаг.
Лечь на кровать.
Раздвинуть ноги...
... и упасть наконец на самое дно. Туда, куда и положено падать
послушной дочке после того, как драгоценные родители объявили одну
неожиданную и ни хрена не счастливую новость.
***
Три часа назад.
— Алиса, какой нафиг договорной брак?! Это ж хрень собачья.
Двадцать первый век! — перекрикивая шум моторов, возмущался Костя,
давний друг и водитель моей Хонды в сегодняшнем заезде.
— Такой вот хреновый брак! — прорала в ответ я. — Жми уже! Нам
через минуту стартовать!
— У предков кукушка, что ли, поехала? — будто не слыша мои
просьбы, Костя медленно рулил к старту. — Ты ж, вроде, единственная
дочка! Запасных нет, только брат.
— Финансы у них поехали, — проглотила уже привычную для
сегодняшнего дня горечь. Я была единственной дочьрью. Приемной, но
все двадцать три года как родной. И вот... — Блин, Костя, ты
медленнее улитки!
— Пиндец! А как же твой Юрик? Он вроде два года рядом отирается?
Солидный такой. Адвокат! Неужели отпустит?
— Он для меня теперь не Юрик, а Йорик.
Вот зачем Костя о нем спросил? От воспоминаний о Юре стало ещё
хреновее. Мой красивый любящий бойфренд, который был первым для
меня во всем, слился за один звонок.
Стоило отцу сказать, что его фирма расторгнет с ним контракт,
как Йорик благословил меня на брак и признался, что не достоин
такой звезды. Благородно до изжоги! И все опять же сегодня! Прямо
праздник какой-то! Для меня любимой.
— Ты только не плачь! Так? — не вдаваясь в расспросы, Костя
зыркнул в мою сторону.
— Еще чего! — о том, сколько сегодня было выплакано, я
благополучно умолчала. — Но если и третий раз гребанный Ниссан нас
сделает, я заставлю тебя с горя утопиться.
— Но горе у тебя, а не у меня, — друг все же был редкостным
занудой, хоть и ещё более редким умником.
— За компанию!
Я протянула руку к рулю и со всей дури нажала на клаксон. В
общем шуме и гаме вряд ли кто-то услышал гудок — на гонках сегодня
был аншлаг. Но Костя взбодрился. Худые плечи расправились, руки
покрепче ухватились за руль, а целлюлитные курицы в микрошортах
наконец-то разошлись со старта.
— Всё, Шумахер, гони! — показав язык белобрысом толстяку на
Ниссане, я вжала свой тощий зад в сиденье. — В моих планах на
сегодня впереди клуб и кое-что еще.
— Что?
— Тебе не понравится.
— Только не говори, что собираешься кого-нибудь снять и выбить
клин клином!
— Не говорю. Но если ты ещё раз опозоришь мою ласточку,
выскажусь по-полной!
Костя хоть и был ботаном, но тугоухостью не страдал. Как только
цапля на ходулях махнула перед машинами флажком и голой задницей,
друг утопил в пол педаль газа.
Сжигая покрышки, моя ласточка в столбе сизого дыма рванула с
места. Ниссан рядом взвыл пробитым глушителем. И мы понеслись.
Десять метров.
Двадцать.
Пятьдесят.
Сто...
Машины ревели одна другой громче. Зрителей и деревья по сторонам
размыло в линию. От скорости закладывало уши, и адреналин
наркотиком разливался по венам.
То, что доктор прописал!
Двести метров.
Триста.
Пятьсот...
Я уже не думала, что случится завтра, и как оказалась здесь.
Вычеркнула из головы все проблемы. Ниссан летел рядом с Хондой
колесо в колесо, а на душе с каждым метром становилось все легче и
светлее.
