Звонок городского телефона прозвучал в ночи как набат. В эпоху
мобильной связи этот забытый всеми мастодонт звонил крайне редко,
предвещая неприятности семье Королевых.
Юлька села в кровати и прислушалась. Телефон в упоении
разливался адскими трелями, однако никто не спешил покидать мягкие
постели.
Недовольно фыркнув – в этой квартире, похоже, некому было
позаботиться о покое близких людей, – она отбросила со лба длинную
белокурую прядь, кое-как замоталась в простыню и босиком выскочила
в коридор. Добравшись до телефона, Юлька взяла трубку, собираясь
отчитать ночного звонаря, но вместо этого выслушала водопад чужих
слов и коротко оборонила:
– Маму? Сейчас.
Она подняла аппарат с тумбочки и распахнула дверь в соседнюю
комнату. Шнуры черными змеями послушно тянулись следом за ней.
Смахнув со столешницы блокнот, расческу и пару монет и не обращая
внимания на сопутствующий ее действиям разгром, она вошла в
родительскую спальню.
В комнате горела настольная лампа. Сидя в постели с закрытыми
глазами – второй глаз надежно прикрывала косая рваная челка – Яна
вслепую разыскивая ногами тапочки.
– Случилось что? – дунув на волосы, спросила она у дочери.
– Спи, – пробурчал Павел из-под одеяла.
Яна успокаивающе похлопала супруга по спине, но он продолжал
ворчать.
– Нинель.
Юлька водрузила телефон на колени родительницы и, свернувшись
калачиком, легла рядом.
– Черт поднес! – сквозь зубы выругалась мать благородного
семейства, выпутываясь из проводов.
Как и положено натуральным рыжим, Яна Королева была эмоциональна
и быстра на решения, ее необдуманные слова обгоняли мысли, а
переизбыток энергии не давал покоя ни ей, ни окружающим.
Она покосилась на электронный будильник, который зелено
высвечивал двенадцать двадцать ночи, и поднесла трубку к уху.
– Доброй ночи, тетушка! Сказать, который час? – начала Яна
разведку боем.
С ее точки зрения, слова звучали почти вежливо.
– Не слепая, вижу! – сварливо отреагировала трубка. – Звоню,
чтобы уж наверняка застать вас обоих.
– Зачем… обоих? – насторожилась племянница, памятуя о том, что
родная тетка ее на дух не переносит и даже на Новый год не
звонит.
– Купи дом! – без артподготовки ринулась в атаку Нинель.
Яна воочию представила любимую родственницу и растерянно
почесала лоб: этакий хрупкий, светло-рыжий одуванчик со
скособоченной гулькой в области макушки и круглыми совиными очками
на остреньком носу. Блекло-серые, огромные глаза тетки, изучающие
мир сквозь толстые линзы, выглядели устрашающими не только в
детстве. Яна пожалела, что не отключила телефон на ночь, на день, и
на следующий день. К счастью близких и дальних родственников,
мобильных телефонов Нинель не признавала.
– Дом какой-то. В нашем положении…
Яна намеренно не произнесла слова «купить», но супруг все равно
пробудился.
– Говорил я тебе – спи, – перевернулся на другой бок Павел и
натянул на плечо одеяло. – Теперь придется дом покупать.
На другом конце линии Нинель звонко поставила чашку на
металлический поднос. Яна не видела, как он перекосился: конфеты и
бумажки с легким шелестом заскользили по блестящей поверхности.
Падая вниз, они создавали возле дивана маленькую цветную горку.
– Ты прекрасно знаешь, племянница, о каком доме идет речь. –
Тетка повысила тон. – И не доводи меня до белого каления!
Яна представила Нинель дымящейся, порадовалась красочной
картинке и скривилась от следующей фразы:
– Дом наших предков! – перешла тетка на фальцет, припечатав
поднос костлявым кулачком. Металл отозвался тревожным гулом и
предупреждающим бряцаньем посуды.
Нинель от неожиданности выронила трубку, которая приземлилась
точно в тарелку. К творческому дуэту присоединилась чайная ложка, и
нота вышла убедительной. Теперь Яна вздрогнула: ей показалось, что
тетушка упала и разбилась.
