Рейс в одну сторону 4

Сектора «Цитрона» всё дальше и дальше отплывали друг от друга, словно торопясь скрыться в океанской дали. Огромные винты подводных двигателей работали на максимальных оборотах – они давали такую бешеную скорость, что на поверхности океана, видимой со спутника, были заметны широкие пятикилометровые «дороги», образованные волнами от гигантских корпусов объектов, идущих по четко заданному курсу.

Маленький вертолет мчался, иногда обгоняя одиноко летевших чаек. Ястребов подумал, что, либо они заблудились в этом безграничном пространстве океана, либо целенаправленно летят до знакомого им острова.

Когда же ему попалась пятая по счету птица, он окончательно убедился в том, что чайки неспроста выбрали этот маршрут. Пилот показал рукой примерное направление, куда летят чайки, и Ястребов с удивлением обнаружил, что путь их шел не по прямой – он огибал какое-то невидимое препятствие.

Сегодня в кабине вертолета не было наушников: Морозов опасался, что любые разговоры внутри машины могут быть перехвачены противником, и пусть между пилотом и Ястребовым не будет сказано и пары слов, но так надежнее.

– Почему они так странно летят? – сквозь шум винтов крикнул Ястребов.

Пилот пожал плечами, и вновь его рука потянулась куда-то вправо, чуть не задев лица Ястребова. Тот невольно отшатнулся, прижавшись затылком к жесткой спинке кресла, и следя за указательным пальцем пилота, направленным чуть вниз – в океан.

– И что? – одними губами спросил Ястребов. Пилот снова ткнул пальцем в синеву океана.

– Я ничего не вижу! – крикнул Ястребов.

Пилот махнул рукой, дав понять, что это не его проблема и объяснять он больше ничего не будет. Ястребов снова посмотрел туда, куда только что ему показывали, и вдруг заметил в том месте легкую рябь. Стайка серебристых чаек кружилась возле маленького «пятачка» на воде, но они туда не опускались, держась на приличном расстоянии от ряби.

Сначала Ястребов подумал, что птицы заметили рыбу, всплывшую на поверхность, или еще какую-нибудь еду, но, взяв бинокль, он понял, что простыми средствами этого не разглядеть.

В его воображении уже нарисовался некий невидимый объект, от которого остался лишь след на воде, и вот этот самый след и был той легкой рябью. Но что там делали чайки, что их привлекало в этом месте, оставалось очередной загадкой.

Ястребов кивнул, как бы соглашаясь с тем, что пилот был прав, указав ему на тот «пятачок», вот только он не помнил, чтобы у них в разработке были подобные объекты, по крайней мере, не такой величины. Судя по «следу», если это действительно был «след», размер основания объекта составлял примерно пятьсот на пятьсот метров, и если такую технологию применили, то это явно не компания Морозова «Новый рассвет». Значит, это мог быть либо враг, либо третья сторона, о существовании которой Ястребов ничего не подозревал до настоящего момента.

Вертолет еще минуту покружился около того места, а потом улетел. Вместе с ним «улетели» и мысли о невидимом объекте, и теперь голова Ястребова переключилась на его собственное тело – он мёрз.

Сырость, вечная спутница холода, проникала сквозь двери кабины, хоть пилот и говорил, что они герметичные.

Ястребов пожалел, что не захватил с собой теплой куртки: он забыл, что на дворе уже осень, и, пусть они летели сейчас над Гольфстримом, всё равно в кабине было чертовски холодно.

Координаты четырех частей «Цитрона», ставших теперь отдельными объектами, менялись с каждой секундой. Быстрое движение объектов объяснялось просто: за ними гнались чужие корабли. Свой же флот, вернее, горстка судов, еще вчера охранявших границу единого «Цитрона», подвергся атаке еще там – «дома», где полвека назад зародился этот объект.