Российский бутерброд

Дверь бесшумно отворилась и, в небольшой зал без окон, вошёл человек абсолютно неприметной наружности, полностью усреднённый как по возрасту, так и по всему остальному. Костюм на его средней фигуре сидел так же неопределённо: и не хорошо, и не плохо, а просто был одет. Может быть, если бы вошедший был вообще без костюма, то это трудно было бы заметить.

Он положил на кафедру чёрную кожаную папку и, обращаясь к аудитории, как-то не к месту весело произнёс: «Ну что, чёрная сотня?» В зале послышалась возня, покашливание и еле различимый шёпот, сопровождаемый недоумёнными, но выразительными взглядами присутствующих типа: «Он что, вообще с Урала? Кого он черносотенцами называет? Это нас, что ли, лучших из кадрового резерва? Он, что, вообще нюх потерял?»

Средний человек с удовлетворением наблюдал за поведением сидящих в зале. Открыл папку и что-то помечал в находившихся там бумагах, периодически поглядывая в аудиторию. Когда волнения почти улеглись, он нарочито громко захлопнул папку, тем самым призывая к порядку, и неопределённо улыбаясь, с некоторой степенью укоризны произнёс:

– Ну что же вы, господа, так разволновались из-за какого-то пустяка. Так ведь можно все хорошие впечатления о себе испортить в один момент. Я понимаю, что, оказавшись в кадровом резерве, вы поверили в некоторую свою исключительность. В определённых кругах вас действительно считают чем-то особенным, перспективными управленцами и тому подобное, но всё в мире относительно. После этих слов в зале наступила такая тишина, что стало слышно тиканье всех имевшихся там наручных часов. Удовлетворившись эффектом сказанного, усреднённый мужчина, уже более серьёзно приступил к запланированной речи.

– Итак, став членами первой президентской сотни, вы одновременно согласились с определёнными условиями пребывания в ней, включая некоторые ограничения ваших прав и свобод, в чём вы все, здесь присутствующие, добровольно расписались. Для убедительности он потряс в воздухе чёрной папкой. Со стороны это выглядело как: «все вы у меня вот где!» Убедившись, что возражений нет, он продолжил. – Я полагаю, вы обратили внимание, что сегодня вас здесь гораздо меньше, чем сто человек. Это потому, что вы в наибольшей степени подходите для участия в одной очень важной специальной программе. Главным образом это касается ваших психологических особенностей и основных черт характеров. Сейчас я вас ознакомлю, в общем, и в части вас касающейся, с проектом, в котором вам всем придётся принять участие. Никакие возражения и сомнения не принимаются, ибо, придя сюда, вы должны были оставить их за дверью. Прежде, чем ознакомиться с тем, о чём я говорил выше, вам необходимо дать письменное согласие, которое укладывается в рамки известных вам ограничений, однако таковы правила. Каждому из вас присвоен псевдоним, состоящий из имени и отчества, запомните его хорошенько. Он указан в документе, который вы сейчас получите и подпишите. Не бойтесь слов «инъекция» и «погружение в соответствующую среду». Ни то, ни другое не принесут вреда вашему драгоценному здоровью, оно ещё понадобится Родине, – не удержавшись, ехидно улыбнулся средний человек. И уже серьёзно, – сейчас с каждым из вас персонально займутся наши специалисты. Честно говоря, я вам даже в чём-то завидую. Вы побываете в таком мире, о котором не только простые обыватели, но вы сами можете только мечтать. Всё, до свидания. Программа началась. Мужчина незамедлительно покинул зал, оставив присутствующих в молчаливом недоумении. На смену ему в помещение стали входить люди в белых халатах, вызывавшие по псевдонимам онемевших «гениев» и уводившие их в неизвестном направлении.