1. Если вам немного за…
и, что с этим делать…
«Если Вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца…», разливался из динамиков голос главной проводницы всех времен и народов Верки Сердючки. А если Вам нет еще тридцати, а надежды давно иссякли «как сон, как утренний туман». Так у них, у поэтов все красиво, даже самые обыденные мысли. А, может, их и не было, этих самых надежд, ведь когда у человека все в порядке, на что особенно надеяться? Когда у тебя в кармане лежит диплом престижного творческого ВУЗа, детству твоему мог бы позавидовать любой советский ребенок, потому что прошло оно – это счастливое детство, вдали «от родных берегов». Правда, в социалистической стране, за высоким забором Советского посольства, где работали родители, но в любом случае, по всем параметрам того времени, это было более, чем круто. Сейчас у тебя тоже все прекрасно: есть хорошая работа в новомодной продюсерской компании с громким названием – «Русские звезды», на личном фронте вроде бы тоже порядок. По крайней мере, так считают окружающие. Многие даже завидуют. А в чем он этот порядок и повод для зависти… никто не знает.
Вика подошла ко входу в метро. Большой любви к подземке она не питала, но когда нужно быстро добраться из одной точки Москвы в другую, да ещё дорога лежит через центр, то приходится жертвовать комфортом, да и амбициями, ради скорости. Родной метрополитен встретил ее не слишком приветливо, на эскалаторе стояла толпа, а из подземелья поднимался влажный горячий воздух. Вика вспомнила как в детстве, она знала и любила такой знакомый, ни с чем несравнимый, запах московского метро, там всегда было: летом прохладно, зимой тепло, а время в дороге можно было занимать разглядыванием красивых нарядных москвичей, спешащих на работу. Сейчас явно это было уже совсем другое метро.
В поезде, как в плохой электричке, немилосердно воняло неизвестно чем. В то время новые вагоны с кондиционерами и шумоизоляцией в обиход ещё не вошли, да и в проекте, вероятно, ещё не значились. Действительность того времени была более расхлябанной, менее причёсанной, но она была, и её нужно было принимать такой, какая она есть, словом, как данность. Виктория и принимала.
По вагону пробирались нищие – женщина и мальчик. Малыш делал вид, что играет на гармони, хотя, игрой эти истошные звуки мог назвать, только абсолютно глухой человек или уж, в крайнем случае, очень смелый авангардист. Женщина рассказывала всем давно известную историю про «неместных людей», которые в количестве «семи семей» находятся на вокзале.
«Хоть бы сообразили, что-нибудь новенькое, – подумала Вика, ведь печальная история о неместных людях и семи семьях, терпящих бедствие, была знакома всем с девяностых годов. – А вот интересно, кто придумывает эти нищенские опусы? Ведь наверняка у них есть свои пиарщики и имиджмейкеры. Может заняться новым бизнесом? – спросила сама себя. Потом посочувствовала юному „исполнителю“, – все-таки жалко мальчишку, он-то не виноват, что попал в эту индустрию».
Вика оглядела вагон, пассажиры старательно прятали глаза: кто спал или делал вид что спит, кто-то читал или уткнулся в телефон, но подавать деньги просителям, судя по всему, никто не собирался. Вика вздохнула и полезла в кошелек.
– Держи, артист, заработал, – Вика протянула деньги мальчишке.
«А с другой стороны, чем этот неумытый парнишка хуже тех самых «звезд», которыми Вика и ее коллеги занимаются в своем агентстве. Взяли «куклу» из провинции, помыли, покрасили, одели с иголочки, дали в руки отключенную гитару, записали сносную фонограмму – вот вам звезда – Маша Пупкина. Любите и жалуйте, записывайтесь в фан-клуб. Да, но это происходит только тогда, когда в эту самую Машу, кому-то хочется вкладывать деньги…». «Станция «Пушкинская»», – вывел Вику из задумчивости бесстрастный автоматический голос, она протиснулась к двери и вышла на перрон.
