- Дорогой дневник, где у козы
трещина и почему мне нужно в неё сходить?
До этого момента я не знала, что
умею закатывать глаза во сне.
Укутавшись плотнее в одеяло, я,
всё-таки, решила поставить этот мир в известность о том, что я
почти проснулась.
- Тебя не учили, что читать чужие
личные дневники некрасиво?
- А тебя не учили, что в личные
дневники нужно записывать интимные секретики, о которых никто не
должен знать, а не про козьи трещины?
- Ты дарил мне этот дневник с
просьбой записывать что-нибудь такое, что связано только с тобой.
Кроме козьей трещины на ум больше ничего не пришло. Тем более, что
ты меня туда почти сразу и послал после того, как подарил этот
дурацкий блокнот.
Стёпа за моей спиной захлопнул
увесистый, отвратительно розовый, пушистый ежедневник. Судя по
треску старого общажного стула, парень сменил положение, а судя по
громкости его голоса, приблизил свою наглую морду к моему
затылку.
- А я знаю один твой грязный
секретик, Уля, - протянул он зловеще. – И всем о нем расскажу, если
ты сейчас же не проснешься.
- Ммм, - протянула я скучающе, снова
засыпая. – И что это за секретик такой?
- Ты пинала беременную женщину.
В одно мгновение мои глаза
распахнулись. Резко повернувшись к Стёпе, я слегка растеряно
посмотрела на его едкую ухмылочку, пытаясь вспомнить столь ужасный
эпизод в своей жизни, о котором он только что сказал.
- Ты дурак?! – сообразила я,
наконец, и, расслабившись, вновь рухнула на подушку. В этот раз
лицом к другу. – Я тогда была у мамы в животе.
- Не оправдывайся. Вырванная из
контекста фраза работает не в твою пользу.
- Надеюсь, ты никогда не станешь
настоящим юристом, а диплом тебе нужен только для нарезки
колбасы.
- Подъем, Дорофеева! – край одеяла
ненавязчиво пополз с моего плеча ниже к ногам. – Ты просила
разбудить тебя после вчерашнего? Я здесь и бужу тебя. И не фиг на
меня психовать. Сама просила. Я из-за тебя сегодня сократил
пробежку.
- М. А я думаю, почему в комнате
конюшней воняет?
Приоткрыла один глаз и посмотрела на
Стёпу, который сидел напротив моей кровати в серой толстовке с
мокрыми потными разводами вокруг горловины и на подмышках. Черные
шорты на его ногах заканчивались абсолютной анархией в виде белого
носка на одной ноге и желтого – на другой. И, конечно же,
ядовито-зелеными кроссовками для бега.
- Если ты не встанешь через минуту,
я начну теребилдинг, - пригрозил мне Стёпа, смахнув со своего лба
влажную прядь русых волос и потянул ко мне руки.
- Фу! – возглас отвращения от
соседки по комнате с другой кровати. – Вы бы хоть дождались, когда
одни в комнате останетесь.
- Можешь присоединиться, -
обворожительно улыбнулся ей Стёпа. – Всегда мечтал сделать это с
двумя сразу.
Парень демонстративно поиграл
пальцами двух рук в воздухе, заставив мою соседку погрузиться в
состояние легкой паники и, кажется, страха.
- Он про щекотку, - пришлось
уточнить, чтобы моего друга не сочли за извращенца. В очередной
стотысячный раз.
- Всё, Дорофеева, - Стёпа встал со
стула и вернул его под обеденный стол. Отобрал у меня одеяло,
оставив его на шкафу. – Я твою просьбу выполнил, дальше давай сама.
Мне в душ надо. Тебе кабинку тоже забью.
Театрально закатила глаза и
цокнула.
- Опять резиновое дерьмо? Может,
придумаем что-нибудь новенькое? – сложила я бровки домиком. – Не
знаю, как тебе, а лично мне не очень прикольно каждый раз под
немигающие взгляды шокированной публики убирать с пола кусок
дерьма, хоть и резинового, себе в косметичку.
- Действенный же способ. Кто еще,
кроме нас с тобой, войдёт в кабинку, в которой навалено? - хохотнул
Стёпа, выходя из комнаты.
- А тебе вот прям сильно нужно
дружить с бывшим, да? – скептически поморщилась соседка по
комнате.
