РЫЦАРЬ ОРДЕНА
ПАНГОЛИН
ХРУСТАЛЬНЫЙ
ПАНГОЛИН
*****
Вначале были Тьма и Огонь…
Постепенно всё стихло и сквозь веки
пробился луч света. Потом его заслонила тень, и Ричард открыл
глаза.
Против света покачивалась округлая
меховая гора на четырех лапах.
— Как вы себя чувствуете,
рыцарь?
Голос глухой, низкий и добрый. С
легким ворчанием, которое пристало любящей заботливой тетушке.
Такой голос подходил для очень крупного плюшевого медвежонка.
Ричард снова плотно закрыл глаза и
слишком ровно, как иногда отвечают на явный бред,
поинтересовался:
— Простите, далеко ли до ближайшего
аэропорта?
— Искусственных птиц у нас нет,
рыцарь.
— А до ближайшей железной
дороги?
— Единственный поезд ходит по
границе Большой пустыни. Это миль десять к югу.
— По крайней мере, поблизости есть
интернет-кафе?
— Сеть Мира-без-Чудес не властна
тут, рыцарь.
Вслепую проведя рукой по лицу,
Ричард с облегчением выдохнул:
— Дома!
Он чувствовал, что лежит на
каменистой земле, правая ладонь ощущала прикосновение мягкой
прохладной травы, левое предплечье горело так, словно дракон
полностью откусил руку. Он неохотно пошевелился, собирая разбитые
части тела вместе. Сел и огляделся. Меховой собеседник терпеливо
ждал.
С трех сторон высились невысокие
стены серых скал. Залитая солнцем весенняя поляна оказалась берегом
какого-то озерца или родника. В стороне росло единственное дерево,
чья кружевная крона клонилась к воде и почти не давала тени. Выход
из этого маленького ущелья закрывала фигура громадного животного,
похожего на горбатого медведя с мехом в серо-черную поперечную
полоску. Зверь склонился перед Ричардом. Такое впечатление
создавалось из-за кривых массивных лап, и низко опущенной
непропорционально маленькой головы.
— Здесь поблизости есть селение, где
вам могут оказать помощь, — снова раздался низкий голос. — Вы,
кажется, ранены…
— Пустяки. Ожоги и пара царапин… Всё
как раньше…
— Родниковая вода очень чистая. Она
богата серебром и целебными соками горных трав…
Ричард с благодарностью принял совет
и спустился на край родника. По отвесной скале журчал маленький
водопад, в обрамлении молодого хмеля и дикого винограда с мелкими
листочками.
Вода стекала в широкую чашу,
выдолбленную в камнях. Заросшие зеленью берега и одинокое дерево,
любующееся своим отражением, создавало полную декорацию дикого
озерца около четырех футов в диаметре. Вода непрерывно сбегала
сверху по стене и уходила куда-то в донную расщелину, поскольку
чаша не переполнялась.
Ричард сначала умылся ключевой
водой, стараясь охладить ссадины и ожоги над правой бровью, на
скуле и на подбородке. Справа на груди летняя майка зияла большой
дырой с обугленными краями. Глубокий рубец пересекал шею, ключицу и
сливался с ожогом на груди. Воротник кожаной куртки болтался на
одном лоскутке, будто попал под гильотину. Кожаные брюки и сапоги
целы, хотя и залиты почерневшей кровью, но весь левый рукав куртки
и, естественно, плоть под ним разодраны в клочья. Словно руку
защемило страшным и очень острым капканом с длинными зубьями.
Кости были целы. Ричард осторожно
отогнул лоскуты коричневой в черных пятнах кожи на своей куртке, и
подставил раненную руку под холодную воду. Струи родника окрасились
мутно-зеленым и красным.
Молодого человека при этом, кажется,
более интересовала одежда, нежели собственные раны. Он очень
аккуратно расправлял разодранный рукав, прикладывая ткань край в
край. И, как ни странно, стоило ему провести по поверхности куртки,
смывая остатки крови, как рукав стал совершенно целым и высыхал на
глазах. Ричард так же стянул края оторванного воротника и те
срослись, будто так и надо, без малейших усилий.
